Леонид Шебаршин - КГБ шутит. Рассказы начальника советской разведки и его сына

Досталось и мне. Вариантов моей собственной фамилии – Шебаршин – индийцы предложили немало. Вот лишь некоторые – Шабер Сингх («сингх» по-ихнему – это лев, а вот что такое «шабер», я до сих пор не знаю), Супер Сингх (ну, это ясно, согласен!), Собер Сингх («собер» – трезвый, что они имели в виду?), просто Себастьян и даже Шебаре-Готэ (приятно, прямо какой-то граф Валуа-Завалдайский) и так далее.

Нам индийские имена тоже нравились, настолько, что заведующий визовой секцией посольства называл себя Сунил, а его помощница Таня откликалась на Сушилу. Как сейчас помню ее томный, прямо как у актрисы индийского кино, голос: «Сунил! О, Сунил! Подойди сюда, что это за требуху ты мне на стол вывалил?» «Иду, иду, дорогая Сушила!» – нежно отзывался Сунил, объясняя помощнице, что не требуха это вовсе, а визовый запрос из какого-нибудь «Monkey Baksheesh Society» или Всеиндийской ассоциации солидарности леперов, желающей выслать как можно больше своих членов куда-нибудь за границу для обмена опытом. Желательно насовсем. К слову, этих самых леперов, или больных проказой, в Индии более четырех миллионов, так что мойте руки перед едой.

Много лет в Москве проработал корреспондент индийского гостелерадио господин Рамалингам. Российские коллеги звали его между собой, конечно, Богоху..в. Мне также попадались такие приятные имена, как г-н Залупендранатхан, г-н Джаганнатх Дрóчил, а также г-жа Сучильда Деви. Хотя, может быть, я неправильно их расслышал?

Чудесный, опытный, умелый и умный, когда надо, хитрый Петя Солодухин был техником-смотрителем жилого городка посольства в Дели. Хозяйство у Пети было огромное, забот невпроворот, но он хорошо с ними справлялся. В домах горел свет, работал кондиционер, текла вода, исправно гремели унитазы и так далее. Иногда, ближе к вечеру, я заходил в его подсобку на задворках посольства, «давил» с ним «ладошку» виски и вел приятные разговоры о жизни и быте посольства, а если «ладошек» было две или больше, то и о высоких материях. Петя был патриот советской власти и, нормально выпив, высказывался не всегда членораздельно, но вполне определенно, что мол-де неплохо было бы набить морду надменным американским империалистам. Я был полностью солидарен с Петей, но, к сожалению, американский враг на заднем дворе посольства нам почему-то ни разу не попался, а то бы мы его – ух!

Индией и ее чудесами, как и многие другие посольские люди, включая дипломатов, Петя особенно не интересовался. Да ему и некогда было. Впрочем, чудеса Индии настигли Петю сами.

Ясный солнечный день. Посреди большой площади жилого городка, напротив здания клуба, стоит мой Петя и жалобно воет нехорошим голосом, держа перед собой вытянутую руку, в ладони которой что-то таинственно мерцает ярким красным цветом. Плача, Петя поведал мне, что съездил он вчера в коллективную поездку на посольском автобусе в город Агру, где-то в 200 километрах от Дели. Ему, видите ли, приспичило осмотреть мавзолей Тадж Махал, будь он неладен. В Агре, вдоволь насмотревшись на Тадж и плохо что соображая от переизбытка впечатлений и жары, Петя неосторожно познакомился с каким-то обаятельным лавочником самого благородного вида. Через десять минут Петя стал обладателем огромного рубина редкой красоты, который, как заверил его торгаш, попал в их семью по наследству от махараджи княжества Майсор или что-то в этом роде. Петя, простецкая душа, не стал интересоваться, зачем потомок раджи торгует на паршивом базаре фамильными драгоценностями, а выложил за камень огромную сумму денег – целых пятьсот рупий! Считай, половину своей зарплаты. Приехав в Дели из Агры, Петя, изнывая от нетерпения, помчался в пробирную палатку, где ему меланхолично сообщили, что предъявленный им кусок красного ограненного стекла и полрупии не стоит. Вот он и выл, стоя с протянутой рукой, как нищий на паперти.

Жалко Петю, но дураком-то не надо быть. Впрочем, не он один такой. Народ, смеясь над индийскими прохвостами, все же дружно покупал на ближайшем рынке целые бутыли духов «Шанель № 5». Торговала ими какая-то жабовидная мордатая индианка, разливая редкий парфюм суповым половником. «Мадам, парфюм, шанель номер пять!» – с неслыханным цинизмом лгало это земноводное. Другие заказывали в Калькутте статуйки какого-то бога – «из чистого золота!!!» – за большую сумму денег, хотя золота в них не было нисколечко. Некоторые охотно покупали и принимали внутрь местные народные лекарства. К примеру, легендарное мумие, изготовленное из дерьма летучих мышей. А потом активно блевали и дристали, но покупали опять и вновь принимали. Придурки, дай им Бог здоровья! Легковерие и любовь к халяве загнали потом их и миллионы таких же единомышленников в лапы Мавроди и прочих подобных ему ореликов.