Тами Олдхэм-Эшкрафт: Во власти стихии. Реальная история любви, суровых испытаний и выживания в открытом океане

Ей будет хорошо в бухте Матайэ. Наш друг Хейпед, который жил там с женой Антуанеттой и тремя детьми, пообещал раз в неделю заводить мотор. Мы с особенным тщанием приподняли все подушки, крышки всех люков, чтобы влажный воздух Таити циркулировал беспрепятственно. Мы растянули большой тент, чтобы защитить полированные детали от палящего солнца, и чуть приоткрыли люк под тентом.

«Майялуга» осталась позади. Я сидела в лодке спиной к яхте, пока Ричард вез нас к берегу. За солнечными очками я не видела его глаз, но знала, что они затуманены.

– Я знаю, что Хейпед хорошо о ней позаботится, – уверила я Ричарда.

– Да, позаботится. В этой бухте безопасно.

– Кроме того, мы скоро вернемся. Так ведь?

– Так ведь. – Он улыбнулся моей попытке изобразить его британский акцент.

И вот теперь мы на борту «Хазаны». Ветер переменился, и я подправила наш курс на десять градусов. Ричард остановился передо мной, закрыв обзор.

– Ты как?

– Отлично.

Зайдя мне за спину, он снял фал с утки, чтобы поднять бизань.

– Разве это не великолепно?

Все складывалось просто великолепно. Великолепная погода, великолепный ветер, великолепная компания. Оптимизм Ричарда передался мне. Разве паруса придуманы не для этого, подумала я. Приключение. Отдайся ему. Какого черта – время летит быстро.

Запись, оставленная в бортовом журнале в первый день, гласит: «Идеальный день. Тетиароа на траверзе. Полная луна. Море спокойное, делаем пять морских узлов на полных парусах».

На второй день мы делали шесть морских узлов на гроте и двух передних парусах. В тот же день, несколько позже, нам пришлось выбрать втугую все паруса, для того чтобы бороться с северо-северо-восточным ветром.

На третий день нас все еще трепал ветер. «Хазана» держалась хорошо, но мы ощущали усталость. Позже в тот же день налетел шквал в тридцать пять узлов. Мы убрали геную и грот и пошли на стакселе и бизани.

Яхта «Хазана», «Тринтелла 44’»

От удара волны в левый борт «Хазаны» я вздрогнула. Чтобы защититься от брызг, пришлось пригнуть голову. Нам никак нельзя ослабить паруса – вытряхнуть из парусов ветер, чтобы идти с большим комфортом, – мы же подписались доставить «Хазану», значит либо Сан-Диего, либо крах.

Я наблюдала, как аквамарин и бирюза океанской волны смешиваются и вовсе растворяются в полночной синеве глубоких вод. Сан-Диего или крах, размышляла я. Я всегда возвращаюсь в Сан-Диего – дом, милый дом. Казалось, прошла вечность с тех пор, когда я работала в магазине здорового питания и доучивалась в школе Пойнт-Лома. Помню, как не могла дождаться окончания школы, чтобы разорвать – разрубить – все нити, державшие меня на месте. Все, чего мне хотелось, – пересечь границу с Мексикой и серфить по тамошним фантастическим волнам. Тогда тоже было: Мексика или крах. Я улыбнулась, вспоминая, как важно было для меня стать свободной, самостоятельной. Я купила микроавтобус «фольксваген» 1969 года выпуска, назвала его «Буэла» и уговорила подругу Мишель отправиться со мной. Мы забросили доски для серфинга в багажник на крыше, с легкостью миновали таможню и понеслись к Тодос-Сантос, где ждали обещанные шикарные волны и приключения. Была осень 1978 года.

Мы с Мишель устроились в лагере на берегу Тодос-Сантос с другими американскими серферами. Целый месяц мы только и делали, что носились по волнам, ели, устраивали вечеринки и спали. Но когда Мишель не смогла больше отлынивать от обязанностей, ждавших ее дома, она с большой неохотой отправилась ловить попутку на север.

Я сдружилась с местным семейством по фамилии Хименес. Моего испанского хватало, чтобы кое-как общаться, и я развлекалась, обучая английскому пятерых их детей. Они жили и трудились на взятой в аренду земле. Я помогала им собирать томаты и кориандр, а они за это отдавали мне перезревшие помидоры, из которых я делала сальсу и продавала ее гринго на пляже. Мой крошечный бизнес приносил достаточно, чтобы жить, и мне не приходилось залезать в заначку.

Так много американцев приезжало и уезжало, что я ни разу не ощутила себя одинокой и даже не задумывалась о том, что могу остаться одна. Примерно раз в неделю я отправлялась за продуктами в Кабо-Сан-Лукас или в Ла-Пас. В Кабо имелась небольшая придорожная забегаловка, где подавали роскошный мексиканский завтрак. Здесь всегда было полно гринго с круизных яхт. Ресторанчик представлял собой современное здание из шлакобетона с окном раздачи в боковой стене. Все столики стояли на улице. Возле окна висело меню, рядом стояла огромная доска объявлений – целый фанерный лист с пришпиленными к нему всевозможными объявлениями и информацией.