Марк Любомудров - Федор Волков

Пятого января Сенат сообщил Главному магистрату о том, что всепресветлейшая, державнейшая, великая государыня императрица Елизавета Петровна, самодержица всероссийская, всемилостивейше указать соизволила «ярославских купцов Федора Григорьева сына Волкова, он же и Полушкин, с братьями Гаврилом и Григорьем (которые в Ярославле содержат театр и играют комедии) и кто им для того еще потребны будут, привесть в Санкт-Петербург, и того ради в Ярославль отправить отсюда нарочного, и что надлежать будет для скорейшего оных людей и принадлежащего им платья сюда привозу, под оное дать ямские подводы и на них из казны прогонные деньги».

Посланный нарочным сенатской роты подпоручик Дашков уже двенадцатого января явился в Ярославль, где произвел немалый переполох. Повеление императрицы заставило местные власти действовать с непривычной им стремительностью. Тотчас Федор Волков был призван в магистрат. «Сколько времени потребно на сборы?» — строгим голосом спросил Дашков. Федор от неожиданности замешкался, стал в уме прикидывать сроки. «Через час чтоб реестр был числу людей, подвод и снаряжению, выезжаем завтра», — прервал его размышления отличавшийся исполнительским рвением молодой подпоручик, в сознании которого крепко сидел наказ делать все наискорейшим образом.

А. Агафонов.

План Петербурга 1762 года.

Раскрашенная литография. 1839.

По «показанию» Волкова велено было собираться в столицу двум его братьям Гавриле и Григорию, Ивану Иконникову, Якову и Алексею Поповым, Семену Куклину, Ивану Дмитревскому, Семену Скочкову, Демьяну Галику, Якову Шумскому. Взят был и служитель при театре, ведавший «махинами», декорациями и бутафорией (имя его в документах не сохранилось). Всего двенадцать человек. В тот же день куплены были сани-болковни для театральной клади, рогожа и веревки. А тринадцатого января под командой Дашкова обоз из девятнадцати ямских подвод тронулся в путь.

По занесенным сугробами зимним дорогам обоз ехал целую неделю. Тем временем на последней перед Петербургом ямской станции, в Славянке, гостей поджидал сенатской роты сержант Лодыженский, имевший указание «смотрить недреманным оком» и приезжающих комедиантов направить не в столицу, а в Царское Село.

В Царском Селе и произошло первое знакомство с ними Елизаветы и придворных. Двадцать первого января, на другой день по приезде, ярославцы уже играли «Хорева», а через несколько дней показали подряд весь остальной сумароковский репертуар, наигранный еще в Ярославле, — «Синав и Трувор», «Гамлет», «Артистона». Представления шли в комнатном театре императрицы.

Третьего февраля их доставили в Петербург, где «объявили» при дворе. Здесь они выступили еще дважды — шестого и девятого февраля, в помещении Немецкого театра в Большой Морской улице у Синего моста. Здание было свободно, так как немецкая труппа Гильфердинга на весь 1752 год уехала в Ригу. Оба представления вновь посетила Елизавета Петровна.

Вскоре в связи с наступлением великого поста спектакли были прекращены. Однако спустя несколько недель в дворцовых покоях, в интимной обстановке состоялся еще один, «закрытый» спектакль. В камерфурьерском журнале, где регистрировались события личной жизни императрицы, появилась следующая запись: «18-го числа марта, пополудня в обыкновенное время, в присутствии ее императорского величества и некоторых знатных персон, а не публично, отправлялась ярославцами русская комедия „О покаянии грешного человека“». Неурочность постановки оправдывалась духовным содержанием пьесы.

А. А. Греков. С оригинала М. И. Махаева.

Проспект летнего дворца императрицы Елизаветы Петровны.

Гравюра резцом и офортом. Середина XVIII в.

Так состоялись первые в истории русского театра гастроли провинциальной труппы в столице. Необычное это событие имело далеко идущие следствия.

Ярославцев определили на жительство довольно далеко от центра — в пригородном Смольном дворце, питание велено было отпускать им от двора. Лишь Волков бывал ранее в Петербурге, он и явился поначалу поводырем, показывал землякам город, примечательные его места.

Как же отнеслись при дворе к ярославским спектаклям? Елизавета Петровна приглашала на них своих приближенных из числа «искусных и знающих» людей. Смотрел ярославцев граф И. И. Шувалов, человек высокой культуры, знаток искусств, будущий президент Академии художеств. Посетил представления и Александр Петрович Сумароков, побывал и за кулисами, познакомился с Федором Волковым и его подопечными. Знатоки, конечно, увидели и оценили «превеликие способности» Федора и других актеров. Спектаклями в основном остались довольны. Но… все же были они так не похожи на отточенное искусство французской придворной труппы, на изящные представления итальянцев. В манере игры провинциальных лицедеев чувствовалось отсутствие школы — она была (по словам Н. И. Новикова) «только что природная и не весьма украшенная искусством».