Эмир Чалбаш - Сковать боем!

Он спешил. Он был на самом лучшем счету. Он прежде всех остальных, и лучше всех других, выполнял все учебные задания. Но вот однажды, желая добиться максимального количества попадания в конус, он излишне увлекся, подошел к буксировщику слишком близко, уменьшил ракурс… и прошил пулеметной очередью своего инструктора в буксировщике.

Это была картина, которую я не забуду до конца своей жизни. Завалился на крыло и стал падать вниз, все быстрее и быстрее, самолет-буксировщик, волоча за собой уже никому не нужный продырявленный конус. Грохнулся оземь… А над этим местом кружился и кружился истребитель…

К нему обращались по радио, но он молчал. Все понимали, что случилось. Еще не было ни отчаяния, ни злости, лишь растерянность. Взывали: «Почему молчишь? Почему не отвечаешь?» А что он мог ответить?! Что он, пусть не желая того, убил своего учителя, убил накануне Победы? Знаю: не наказание его страшило, лишь осознание полной непоправимости происшедшего. Знаю: в эти минуты в его памяти прошла вся его столь небогатая событиями двадцатилетняя жизнь. Думаю, что он готов был бы отдать ее, лишь бы остался в живых убитый им. И потому-то я не удивился, увидев, как этот истребитель, выполнив переворот, пошел резко вниз, все ближе и ближе, к тому месту, где на снегу чернели останки самолета-буксировщика… Удар, грохот взрыва. Огненный факел.

Но не могу и судить слишком строго, ты не желал такого конца ни себе, ни своему инструктору. Но страшнее всего, что вы оба не дожили до Победы, а она была так близка!

О том, что многие советские девушки и женщины наравне с мужчинами на боевых самолетах, бомбардировщиках и легкомоторных, успешно воевали, я знал, но тут в 1945 г. к нам в ШВБ, да не куда-нибудь, а в нашу эскадрилью, прибыл летчик-истребитель лейтенант Клава Блинова. Ну, братцы, услышав об этом, я невольно поскреб затылок. Летчиц ночных бомбардировщиков, как грозно именовались наши «кукурузники» По-2, я встречал. Как вы помните; не раз сопровождал чисто женские экипажи на пикирующих бомбардировщиках Пе-2. Но женщина-истребитель…

Быть может, и не было у меня желания унизить эту девушку, взявшуюся за совсем уж не женское дело, но все же что-то такое было. По долгу службы я мог и обязан был проверить ее технику пилотирования в зоне, как у всех вновь прибывающих летчиков, с целью определить уровень подготовки, чтобы правильно сформировать пары и определить объем программы подготовки для каждой пары. Конечно, ее технику пилотирования мог проверить командир звена, но, признаюсь, мне очень захотелось самому слетать с ней и убедиться, что эта молодая девушка действительно может пилотировать истребитель, я уж не говорю о фигурах высшего пилотажа.

Клава Блинова ничем особенно не выделялась, была скромная и молодая девушка, и, не зная о том, что она летчик-истребитель, никогда бы не подумал, что эта худенькая блондинка, которая стоит в окружении многих летчиков и оживленно о чем-то беседует – летчик, а не то что пилот истребителя!

Проверив ее летную книжку и узнав, где, когда, сколько и на каких типах самолетов она летала, накануне полетов я ей сообщил, чтобы она готовилась лететь со мной на проверку. Перед вылетом, когда ей ставил задачу, определил количество и последовательность выполнения фигур высшего пилотажа, она сказала:

– Товарищ капитан! Я имею некоторый перерыв в полетах, если что-то не совсем чисто получится, вы мне покажете?

– Обязательно покажу, вы не смущайтесь, а выполняйте задание так, как вы всегда выполняли, все неполадки устраним, затем вас сюда в школу и прислали, товарищ лейтенант, – ответил я ей, и мы сели в кабины, она в передней кабине, я в задней, как и положено.

Я внимательно присматривался ко всем ее действиям, но ни во что не вмешивался, это была моя привычка еще из Качинской школы. Я допускал ошибки обучаемого летчика до пределов, вмешивался только тогда, когда дальнейшее невмешательство грозило опасностью. Такая методика оправдывала себя, летчик более уверенно и свободно себя чувствовал и мог показать все, на что он способен, без нервозности и переживаний за допущенные ошибки. Затем на земле и в воздухе эти ошибки устранялись и повторялись все меньше и меньше.

Лейтенант Блинова, получив разрешение, запустила мотор, проделала все, что необходимо перед взлетом, и мы поднялись в воздух. На взлете мне пришлось чуть-чуть ей помочь, в элементах взлета и посадки с допусками в ошибках надо быть очень и очень осторожным, ведь другой раз именно из-за пустяковой ошибки можно иметь большие неприятности. Что еще можно сказать? Все сомнения о возможностях летчицы-истребителя у меня были рассеяны. Эта обыкновенная, простая девушка была истребителем, и она в самом деле выполняла фигуры высшего пилотажа, стойко перенося при этом возникшие перегрузки.