Дитрих Шульце-Мармелинг - Нойер. Вратарь мира

Провал в чемпионате отчасти был компенсирован успехом в Кубке Германии. В этом турнире «Шальке» пробился в финал, где ему предстояло встретиться с командой, играющей во второй Бундеслиге, «Дуйсбургом». Это была последняя игра Нойера в форме «горняков». «Шальке» победил отважных соперников 5:0. Позже всё выглядело так, будто Нойер в этот вечер играл лишь второстепенную роль. Однако это была иллюзия. Когда «Шальке» уже вел 2:0, «Дуйсбург» пытался сократить разрыв в счете. Олджай Шахан и Сефа Йылмаз беспрепятственно проходили к воротам Нойера, но при одном взгляде на голкипера национальной сборной у них сердце уходило в пятки. Если бы одному из игроков «зебр» удалось забить, матч бы, может, стал напряжённее. Но с третьим мячом, который провел Бенедикт Хёведес, всё решилось ещё до окончания первого тайма.

После финального свистка, казалось, все больше обсуждали переход Нойера в «Баварию», чем его первый и последний трофей в качестве профессионального игрока «Шальке». Как только «горняки» собрались на чествование победителей, фотографы направили свои камеры на Мануэля в надежде запечатлеть момент, который мог бы пролить свет на то, что происходило у голкипера внутри. Когда федеральный президент передал капитану кубок, с трибун «Шальке» слышался свист. Затем все игроки вместе с трофеем собрались перед болельщиками и принимали поздравления. Когда подошла очередь Нойера поднять кубок, рядом с ним встал Рауль. Игрок, родившийся в Мадриде, и игрок, родившийся в Бюре, вместе держали кубок перед фанатами. Это была мера предосторожности, чтобы пресечь свист и оскорбления в адрес «предателя». А если что-то такое и было, то оно потонуло в шуме праздника.

Уже после перехода в «Баварию», Нойер реагировал на вопрос журналиста уклончиво.

– Все говорят, что это была ваша последняя игра за «Шальке».

– Я такого не говорил.

– Так это была ваша последняя игра?

– Я сам не знаю.

– Серьёзно?

– Серьёзно.

Во время банкета по случаю финала Кубка председатель наблюдательного совета «Шальке» Клеменс Тённис, поздней ночью стоя у берега реки Шпрее, беседует с Нойером. Производитель мяса и друг Путина – очень влиятельный человек в клубе. Тённис не обладает знаниями в сфере футбола, но он – популист и с удовольствием украшает себя и свой клуб известными именами. Это касается и Нойера. Ещё опьянённый победой в кубке, Тённис заявил газете Bild: «Я так просто не отпущу Мануэля Нойера. Он для меня как сын. Я категорически против трансфера. Я собираюсь вырвать Мануэля из лап «Баварии».

Но это всё была не более чем постановка. Тённес был знаком с решительностью Нойера и знал, что дело уже давно в шляпе. Скорее всего, он просто хотел показаться заботливым директором клуба, побыть Робин Гудом «горняков», который даёт отпор богатой «Баварии» и до последней капли крови борется за своего голкипера. Однако в реальности всё было по-другому: влезший в долги клуб не мог не радоваться тому, что получит за Нойера 18 миллионов евро плюс 7 миллионов последующих выплат. Ещё один сезон – и Нойера пришлось бы отдавать бесплатно. По слухам, Тённес предлагал Нойеру зарплату больше, чем команда-рекордсмен. Как говорили, в «Баварии» Нойер должен был получать не меньше шести миллионов евро в год, это где-то на четыре миллиона больше, чем до этого у «горняков». Сколько он заработал в «Шальке» рекламой, неизвестно. А теперь прошел слух, что его предыдущий работодатель готов платить семь миллионов.

Но для Нойера деньги значили не так много. Позднее он прокомментировал эту игру в перетягивание каната так: «Речь заходила о том, что в «Шальке» я смогу зарабатывать больше, но это всё было мне неважно. Деньги не были причиной моего перехода. Дело в личностном росте и спортивных успехах. Просто «Бавария» – лучший клуб в Германии, поэтому я выбираю его. Решается вопрос о моей карьере, а она у меня только одна».

После возвращения из Берлина победители проезжали в автомобильном кортеже через Гельзенкирхен. Нойер сидел в одном кабриолете со вторым номером «Шальке» Матиасом Шобером, и большинство фанатов приветствовали его радостными криками. Но он также слышал и оскорбления. Один из фанатов даже дал ему пощёчину. Нойер на мгновение растерялся, а потом продолжил праздновать, будто ничего и не случилось.

Из-за того, что клуб предпочёл скрыть переход Нойера, хорошего прощания голкиперу ждать не приходилось. На вопрос «Зюддойче Цайтунг» о том, что при переходе в «Баварию» было самым тяжёлым, Нойер отвечал: «То, что я не мог нормально попрощаться. Ни на празднике в честь победы в Кубке, ни даже на следующий день во время проезда в кортеже победителей. Клубу нужно было время, я понимаю, что у них свои интересы, но, пожалуй, можно было устроить мне, по крайней мере, небольшое прощание с командой».