Михаил Мамонов - Глубокие корни

С тем большей энергией, мы уверены, с тем большим самопожертвованием придут на помощь к нам рабочие и мелкие, живущие своим трудом, земледельцы всех стран» [1] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 44, стр. 75–76. .

«Затаив дыхание, — вспоминают наши первые коммунары, — читали мы этот призыв Ильича. Каждый из нас готов был отдать родной России все, что имел.

По инициативе компартии США создается «Общество технической помощи Советской России». Эта организация закупала продукты, обувь, одежду, медикаменты, машины и все это отправляла в Советскую Россию.

Многим членам «Общества технической помощи Советской России» казалось все это недостаточным. Они решили поехать в Россию, чтобы своим трудом участвовать в восстановлении разрушенного хозяйства. Послали письмо-запрос в Народный Комиссариат по иностранным делам товарищу Чичерину, в котором просили сообщить о возможности приезда рабочих из Америки «на экономический фронт» в Советскую Россию.

Вскоре пришел ответ с приглашением Советского правительства. Компартия США сразу же приступила к комплектованию промышленных и сельскохозяйственных групп.

— Это было удивительное время, — рассказывает Трофим Иванович Малич. — Среди рабочих, особенно тех, кто раньше жил в России, царило большое оживление. Все хлопотали, торопились. Сдавали, как один, свои небольшие трудовые сбережения. Хотелось поскорее увидать родную землю…

В разных городах Америки было образовано 30 групп рабочих, отъезжающих в Россию. Одна из них — в Сиэттле, что находится в штате Вашингтон. На первом собрании в 1921 году эта группа объявила себя коммуной «Сеятель» и приняла примерный устав, разработанный и утвержденный Наркомземом РСФСР. Этот первый шаг коммунаров и все последующие события, связанные с организацией коммуны, достаточно полно описаны в брошюре П. Я. Тадеуша, которая вышла в свет в 1929 году. Она называлась «Американская коммуна «Сеятель».

Потом закупили машины, продукты питания, одежду с запасом на два года и в Нью-Йорке погрузили на пароход. Здесь перед отъездом состоялось второе общее собрание коммунаров. На нем было решено объединить в одну коммуну «Сеятель» три группы: русскую из Сиэттла, финскую из Киркленда и коммуну «Жизнь» из Стумбинвилля. Тогда же договорились: все закупленное имущество не подлежит разделу, продаже или ликвидации и передается в собственность Советского государства. Единодушно согласились работать в том месте, которое укажет Советское правительство. Соглашение было подписано и составлено в трех экземплярах, из которых один послали в Москву в Народный Комиссариат земледелия, второй — Центральному бюро «Общества технической помощи Советской России», третий остался в делах коммуны.

Пока коммунары пересекали Атлантический океан (скорости в те времена были не ахти какие), их представители, уехавшие заранее, побывали на земле коммуны. Это был участок ковыльной степи в 4800 десятин на перепутье дорог между Целиной и Сальском. До революции здесь гуляли табуны лошадей коннозаводчиков Пишванова и Данильченко.

13 октября 1922 года приехали 88 коммунаров, люди 11 национальностей, и поселились в открытой степи. Жилья никакого не было. Разбили палаточный городок, в котором жили мужчины, а женщины и дети остались на станции Целина.

Очень мало могла дать тогда своим друзьям, приехавшим к ней на помощь, Советская власть. Но так ли уж значимой была для этих энтузиастов неустроенность быта в те первые, такие радостные дни! Ведь дело было в другом. Они находились на свободной земле, и землю их коллективу Советская власть дала бесплатно! А еще — и это было для них самым главным — они впервые почувствовали себя хозяевами своей судьбы, точно так же, как стали полноправными хозяевами этой земли, которую им предстояло сделать цветущей.

Начали с поисков пресной воды. День и ночь рыли колодцы, но все впустую. И только через несколько суток напали, наконец, на живительную влагу! Значит, тут можно жить!

А потом, как назло, пошли дожди, а за ними простуды, малярия… Да, неприветливо встретила коммунаров Сальская степь, заросшая сорной травой. В ней кишели суслики и мыши, от которых не было покоя ни днем, ни ночью. Они грызли провизию коммунаров, их одежду, обувь, книги, спички, по ночам не давали спать…

Техника, привезенная из Америки, стояла в портах Одессы и Ленинграда. Доставить ее в Целину оказалось делом нелегким. На всем лежала печать войны и разрухи. Транспорт работал скверно, и потому отдельные тракторы прибыли в коммуну лишь через 7–8 месяцев.