Иосиф Давыдов - Триумф и трагедия советской космонавтики

Зашли в охотничий домик. Главный егерь предложил Комарову для ночлега отдельную комнату.

— Ну, уж нет! Среди ребят веселей, и столько басен наслушаешься, что потом на неделю смеха хватит. Да и утром резвей одеваться. А то второпях еще и разбудить забудут, тогда ищи их.

Володя прекрасно понимал, что о нем не забудут, но от ребят уходить не хотел. Он как-то ровно дружил со всеми. И его уважали. Почти до рассвета не утихал гомон в комнатах охотников.

Заснули на часок. Как только забрезжил рассвет, пришли егеря. Слышался лай собак. Над озером стелился туман…

Охотники расходились на зорьку. Старший егерь предложил Комарову быть напарником, но Володя вежливо отказался. Он любил эти рассветные часы на охоте проводить один. И не потому, что чурался людей, нет. Он охотился по-своему.

Об этом необычном способе охоты Владимира Комарова рассказывал бессменный секретарь общества охотников из Звездного — Максимыч.

В то утро он увидел, как в камышовой глухомани опустилась утка и селезень. Максимыч знал, что туда, в довольно топкое место, ушел Володя в своих высоких охотничьих сапогах, и ждал, когда загремят выстрелы. Но их не последовало, Максимыч, недоумевая, стал пробираться через заросли камыша. Вот то место, где приводнились утки. Осторожно раздвинув стебли камыша, он увидел, как в маленькой заводи по зеркальной глади воды, распуская легкую рябь, плавали утка и селезень. Стоило только нажать курок, и оборвалась бы эта прекрасная идиллия. Максимыч привычно прицелился, но вдруг над самым ухом услышал тихий голос:

— Не стреляй, пожалуйста.

Максимыч оглянулся на голос. В охотничьем азарте он и не заметил, что находился в двух шагах от застывшего в камышах Комарова. Ружье его было опущено, и он зачарованно смотрел на птиц. Селезень плавал вокруг утки, время от времени чистя свои переливающиеся всеми цветами радуги перышки.

О чем думал в эти минуты Владимир Комаров? Быть может о неповторимой красоте родной планеты с такими вот яркими, сочными уголками, которые не рассмотришь с космических высот, а может быть о будущих исследователях Вселенной, которые многие годы будут лишены счастья созерцать мир, давший им жизнь. Он был мечтателем. Где-то рядом прогремел выстрел. Птицы испуганно встрепенулись, и, скрываясь за камышами над самой водой, полетели к дальнему краю озера.

— Не сердись, старина, что я лишил тебя такого охотничьего удовольствия. Уж очень жаль было их убивать в этот момент, — виновато проговорил Комаров.

А Максимыч и не сердился. От интонации Володиного голоса у него тоже вдруг пропал охотничий азарт, и он совсем по-иному взглянул на это чудесное утро, полное ярких, живых красок. Где-то в заводи плеснула щука, разгоняя по воде круги.

— Наверное, сцапала карася, — заметил Комаров. Он умел видеть и слышать природу. А над озером началась пальба. Охотничьи страсти разгорались…

К полудню все собрались у домика. Кому на этот раз повезло, у тех в ягдташах было по нескольку уток. Возбужденные охотники шумно делились впечатлениями. Один из егерей, обращаясь к Владимиру, сказал:

— Вам, смотрю, не повезло. А я вот селезня и утку стукнул. Они как раз с того места снялись, где Вы стояли. Во красавица, — и он бросил на траву двух мертвых птиц.

Максимыч взглянул на Комарова. Лицо Владимира передернулось, а глаза стали грустными, грустными.

— Да, не повезло… — чуть помедлив, он добавил: — Не повезло птицам.

Егерь посмотрел на Комарова, но так ничего и не понял. Сели за стол перекусить перед обратной дорогой. Каждый выложил в «общий котел» все, что захватил с собой из дома. И снова начались возбужденные разговоры: кто удачно поохотился, а кому нечем было особо похвастаться. Вспоминали забавные случаи из предыдущих, и из только что прошедшей охоты. Владимир с удовольствием слушал эти охотничьи байки. Он любил и умел слушать…

И снова мерно гудит мотор автобуса. В пути, когда притомившиеся и почти неспавшие эту ночь охотники, наконец, угомонились, Володя подсел к еще не успевшему задремать Максимычу. Разговорились о жизни пернатых. Володя с интересом расспрашивал об их повадках и был немало удивлен, узнав, например, что клесты выводят птенцов зимой в трескучие морозы. Максимыч пояснил:

— Еловые шишки зимой закрыты и полны семян. Клест сильным клювом крошит их и добывает пищу птенцам, в то время как самка согревает их. Весной шишки раскрываются и семена выпадают, но к этому времени птенцы уже сами способны летать и кормиться.