Кеннет Максей - Гудериан

В то же время нацистское приветствие по требованию фюрера стало обязательным для вермахта. То, что раскол произошел, факт неоспоримый, хотя, наверное, более правильным будет сказать, что в его основе лежали последствия неудавшегося путча, а не только приказ от 29 июля.

В «Воспоминаниях солдата» Гудериан не упоминает ни о радиообращении, ни о вышеупомянутом приказе. Вероятнее всего, первое было сделано по просьбе Геббельса, тогда развившего лихорадочную деятельность, испытывая сильнейшее давление со стороны Гитлера, обрушившегося на армию с яростными нападками. Умалчивая об этом в своих мемуарах, Гудериан тем самым выражает свое беспокойство по поводу мер, которые его вынудили принять. Если бы он решил затронуть эту тему, то ему, скорее всего, пришлось бы говорить, что цель оправдывает средства. Его средствами являлись сдерживающие действия в духе Микобера, он стремился выиграть время, поступаясь статусом, и выжидал, пока военные действия не зайдут в тупик и тогда можно выторговать приемлемые условия мира. Интересы страны Гудериан ставил превыше собственных интересов и интересов вооруженных сил и, тем самым, возможно, оказывал Гитлеру самую большую услугу. Хотя фюрер и его подручный Гиммлер (назначенный командующим армией резерва вместо Фромма) решили заменить армию формированиями войск СС, но были еще не полностью к этому готовы. Что касается основной части офицеров, они недолюбливали своих партийных «товарищей» и не доверяли им. Заняв положение связующего звена между армией и партией, Гудериан на время гарантировал Гитлеру лояльность армии. Навряд ли какой-либо другой военачальник (за исключением Рундштедта) обладал достаточным для этого престижем. Одной из своих первоочередных задач Гудериан считал полную реструктуризацию ОКХ, а также хотел подтянуть дисциплину офицеров, в новой атмосфере национал-социализма позволявших себе недопустимые вольности, и, где мог, расставлял своих верных последователей, служивших вместе с ним в прошлом – среди них были Праун, начальник связи, и неутомимый генерал танковых войск Вальтер Венк, в 1928 году помогавший Гудериану создавать тактику танкового боя, ставший теперь начальником оперативного отдела.

После покушения на Гитлера штабисты, которые «должны подавать по три хороших идеи в день», были в цене.

Обычные первоначальные отречения были ценой, которую Гудериану приходилось платить за упрочение своего положения при Гитлере. Очевидно, он считал, что шансов восстановить статус-кво почти не существует. 30 июля Гретель в письме, посвященном почти целиком делам в имении, писала: «Мое предчувствие, что настанет день, когда тебя призовут, чтобы назначить на высшую должность в армии, оправдалось. Пусть тебе сопутствует успех, несмотря на то, что сложилась дьявольски сложная ситуация, когда красные орды стоят на границах нашей любимой родины… Пусть фюрер не оставит тебя своим доверием и даст тебе возможность достигнуть свой цели». Что касается доверия фюрера, то трудно сказать что-либо в этом отношении. К этому времени уже никто не верил его словам, да и сам фюрер никому не доверял. 18 августа Гудериан ответил жене: «Трудности необходимо преодолевать, и в этом и состоит моя каждодневная работа. Многое еще нужно сделать, а успехов пока слишком мало. Надеюсь, что, неуклонно двигаясь к своей цели, мы выживем, однако трудно наверстать то, что упущено, чему годами не уделялось внимания». Надежда – это все, что у него оставалось. Хотя Гудериан был еще не готов к признанию неизбежности поражения, но уже понимал – победа недостижима. Когда он вступал в должность, фронт в Нормандии находился накануне краха, в Италии шло планомерное отступление, а на Востоке советские войска захватили огромные пространства, вступив на территорию стран Балтии на севере, устремившись к Варшаве в центре и к Румынии на юге. Все три группы армий в России, а также те, что находились на Западе, претерпевали процесс полного уничтожения. В то же время германские города и промышленные предприятия подвергались жестоким налетам союзной авиации. В подобной тяжелой ситуации Гудериан не мог отделаться от чувства надвигающейся катастрофы, и в этой связи весьма показателен тот факт, что он обратился к историческому прецеденту, дабы оживить свой оптимизм. За образец он взял события 1759 года – поражение прусских войск в битве при Куненсдорфе и его последствия. Тогда положение было таким же отчаянным: Фридрих Великий подумывал об отречении, но продолжал цепляться за соломинку, пока не произошло чудо. Российская императрица умерла, а ее преемник заключил мир с Пруссией, когда та уже испускала дух. Суть безнадежно оптимистической задачи, которую поставил перед собой Гудериан, состояла в стабилизации фронта на Востоке и заключении сепаратного мира на Западе, для чего желателен местный успех.