Иван Спатарель - Против черного барона

Со стороны Александровска наступала 4-я армия. Ей придавалась авиагруппа, составленная из 9, 12 и 13-го отрядов. В ней было всего десять самолетов. Командовал ею Юрий Арватов.

Итак, по плану Фрунзе с началом наступления в Северной Таврии должны были одновременно вступить в бой около пятидесяти самолетов. Позднее, в трудный момент взятия Чонгара, Михаил Васильевич прикажет бросить на поддержку 4-й армии всю авиацию фронта.

Вблизи каховского плацдарма базировались в районе Перекопа — 1-й авиаотряд имени генерала Алексеева, летавший на «хэвилендах», в Чаплинке — 3-й и 8-й отряды, способные поддержать ударную группу Врангеля, расположенную в районе Серогоз. Они летали на «ариэйтах», «анасалях» и «ньюпорах». В Акимовне стояли 4-й и 5-й отряды («хэвиленды»), а в Федоровне — 2-й отряд («авро»).

Белогвардейцы имели сорок два боеспособных самолета и ждали отправленные из Франции новые «бреге». Эти машины прибыли на пароходах в Константинополь как раз в дни разгрома Врангеля…

Белые располагали большими запасами горючего и запчастей.

Ночь на 26 октября 1920 года. Долгая и холодная ночь ожидания. По вызову Юнгмейстера прибыл в Апостолово под вечер. Мне сказали, что Василий Юльевич на совещании у командующего фронтом, и предложили подождать.

Лишь на рассвете меня вызвали к Юнгмейстеру. Я увидел рослого, худощавого человека с усталым лицом и волнистыми волосами. Он извинился за то, что заставил долго ждать себя, и бодрым голосом сказал:

— Теперь решено. Послезавтра…

Выслушав мой доклад о готовности авиагруппы, Василий Юльевич коротко изложил общий план использования авиации.

— Товарищ Юнгмейстер! — удивился я. — Почему же все авиаотряды передаются из нашей тринадцатой в четвертую армию?

— Нашей… — усмехнулся он. — У вас, Спатарель, какие-то местнические настроения. Все наше — и авиагруппа, и 13-я армия… Потому вас и вызвали. Теперь вся авиация наша. Товарищ Фрунзе вообще хочет использовать ее как единое целое, как огневой резерв фронта…

— Это вы подсказали такое объединение? — поинтересовался я.

— Нет, сам Фрунзе так решил.

Юнгмейстер объяснил, что в предстоящем наступлении авиагруппы будут собраны воедино и при необходимости будут быстро передаваться из одной армии в другую. Речь, таким образом, шла о совершенно новой тактике маневрирования авиацией, перенацеливания ее в зависимости от изменений боевой обстановки.

В заключение Василий Юльевич сказал:

— Прошу вас, товарищ Спатарель, быть моим представителем, — он подчеркнул, — в бывшей «вашей» авиагруппе. Пусть она находится поближе к полю боя. Держите со мной связь. А на днях к вам прибудет авиация 1-й Конной. Тогда кулак у вас будет помощнее!

Взглянув в окно, он нахмурился:

— Вот только бы погода не подвела…

Да, погодка! На нее вполне могли сослаться белогвардейские летчики, чтобы объяснить свое бездействие в конце октября — начале ноября 1920 года, то есть в период сражения в Таврии, под Перекопом и Чонгаром. Но ведь погода была одинаковой и для врангелевской и для нашей авиации. Потому и молчат бывшие баронские асы. В то время как они отсиживались на земле, наши летчики почти ежедневно поднимались в небо. У нас не было ни оборудованных взлетно-посадочных полос, ни противообледенительных устройств, ни приборов для слепых полетов. И все же мы летали!

Условия для работы становились все труднее и труднее. Непрерывно шел то дождь, то мокрый снег. Черноземная таврийская земля раскисла, самолеты еле взлетали. А когда ее прихватывало морозцем, очень опасно было садиться.

Вскоре погода совсем испортилась. Низкие тучи нередко сливались с туманами. Летать стало невозможно. Это помешало нам полностью выполнить план, намеченный Фрунзе.

Северная авиагруппа, сформированная в районе Апостолово, не смогла провести большой работы накануне операции. Основная тяжесть авиационной поддержки наступавших войск Южного фронта легла, таким образом, на нашу Южную авиагруппу и на авиагруппу 4-й армии, возглавляемую Юрием Игнатьевичем Арватовым.

Во второй половине октября на аэродроме близ Писаревских хуторов кипела работа. Летчики, мотористы и механики, несмотря на плохую погоду, спешно ремонтировали самолеты. По непролазным дорогам мы сумели подвезти из эшелона со станции Копани достаточное количество бензина и масла. Создали и большой запас бомб, в том числе пудовых и двухпудовых, предназначенных для разрушения долговременных укреплений врага.