Игорь Карпусь - Своё и чужое - дневник современника

В молодых лицах пошлость забивается свежестью и румянцем. К тридцати натура выступает наружу.

Когда есть постоянное занятие, душе покойней. Отчего многие страшатся свободы? Она не терпит пустоты, суеты, ничтожества, ей мало рабской работы рук и привычки. Испытание свободой проходят немногие, располагают ею и того меньше.

Запало крепко в память: Они сели на добрых коней, поехали На свою на матушку святую Русь.

Непередаваемо многим веет от этих строк. Даже и выразить не могу, чем они меня волнуют.

16 декабря. Герцену «ненавистны те люди, которые не умеют резко стоять в своей экстреме, которые хитро отступают, боятся высказаться, стыдятся своего убеждения и остаются при нём». Разумеется, чтобы следовать этой позиции, нужны убеждения и те, кому можно их открыть.

К. и её муж, сытый воробушек. Лежат на полированных кроватях и тускло рассуждают об ущемлении прав. Конечно, для полноты счастья не хватает немножко политики.

Весь соткан из музыки. Моя тайная жизнь, где я полный властелин.

17 декабря. Спокойные детальные признания американских головорезов из Вьетнама. Читал и стонал. Как уживается одно с другим — кровавая оргия и домашнее тепло, но бессилие угнетает. Я неисправимый утопист, не прощаю доверчивости и послушания, этих проектов неразвитости и приниженности.

Старуха угасает, моя любимица. Ввалились и померкли глаза, усталость и рассеянность в разговоре. Бывало, насмешу — она зальётся беззвучным смехом до слез, с наслаждением погружалась в мелочи быта, его неурядицы и заботы. Теперь не то, притихла и смирилась, ждет. Ужасна домашняя жизнь, она убивает постепенно и законно.

25 декабря. Вернулся из Краснодара, где представлял свою экскурсию. Женщины хвалили чрезмерно, но умно. Мужская среда тяжела и завистлива, забавлялась ребяческими уколами. Не выдержал и уехал.

31 декабря. Новогодняя ночь в Москве. Тёплый ветер и талый снег, пустеющие улицы, ожидание чуда. Кругом подростки, с ними буду веселиться. Сплю глубоко и крепко — устаю.

1971

1 января. Испанцы — обжигающий народ. Наблюдал за ними и думал, что народную жизнь не заменить ничем. Её отягощают предрассудки и традиции, но она — единственное, что полно смысла, размаха и поэзии. А что спасёт её от гибели? Мы — наспех состряпанное общество, начальный фазис грядущего переворота.

21 января. Сессия — тяжёлая смесь пустых страхов, безудержной болтовни, назидательного высокомерия. Обе стороны с равным усердием созидают эту атмосферу. Явной посредственности в ней дышится легче. Рядом, через улицу, зловонные утробы городских трущоб, в одной из них живу я. Увидел издали Сашу, забилось сердце, но не подошёл. Что он подумал? На семинаре говорили о неизбежности противоречий. Этакой шапкой можно прикрыть всё. Противоречия, на которые закрывают глаза и не реагируют, вырождаются в идиотизм и перестают быть естественными. Есть политики, нет мудрецов.

2 февраля. Дневник Герцена, сколько ни читай, все нов и свеж. Удивительно это соединение личного с историей и переход одного в другое. Его оптимизм замешан на думах и горечи, такому веришь и учишься.

Историческая непреложность лучше всего прослеживается на примере Сибири. XVII столетие, какое колоссальное движение разнородных сил, преследующих свои выгоды и цели. Все они по отдельности вышли на просторы Зауралья из недр Московского царства и, казалось бы, должны были воспользоваться долгожданной свободой, чтобы передохнуть и вступить в противоборство. Нет, они не мыслили себя вне целого, они тотчас, почти безболезненно, пришли в сцепление, и в Сибири сложилось то самое деспотическое единство, которое господствовало в России.

16 февраля. На субботу назначено свидание с неизвестной особой. Семейных людей искренне огорчает моё затянувшееся одиночество, и они хотят его прервать. Не сопротивляюсь, но и не надеюсь.

Дивная «Ночь» Бунина, где человек и природа — одно нераздельное: среди несмолкающих движений, колебаний и изменений природы течёт такая же капризная, неуловимая, иссушающая человеческая мысль ни о чём и обо всём.

22 февраля. Мы знакомы, но из этого ничего не следует. Она осторожна и умна настолько, чтобы не выйти замуж за моряка. Тягостные паузы ей не по душе, но что делать, разучился быть милым и речистым.

13 марта. Увлечения мои кратковременны, душа пуста. Многое приобрёл за последние годы, но ещё больше потерял — способность любить. Неужели это свойство моей натуры, и я обречен только на воспоминания? Чувствую, сознаю множественность своей натуры, я мог бы потрясать людей, а живу в оцепенении, жутком бездействии. С некоторых пор стал до неправдоподобия трезво представлять спасительную силу смерти.