Евгений Чазов - Как уходили вожди

Судьба политических деятелей в нашей стране просто непредсказуема. "То вознесёт его высоко, то в бездну бросит без стыда". Что Хрущёв! Что Брежнев! Разве мы могли подумать, что будут сносить памятники В. И. Ленину?.

Помню большую пачку писем, которую получил после смерти Л. И. Брежнева, авторы которых (не партийные функционеры, а обычные простые советские граждане!) упрекали нас, медиков, в том, что мы не обеспечили сохранение жизни и здоровья Генерального секретаря. Например, В. Н. Ерёменко из Москвы требовал, чтобы мы, академики, отчитались: всё ли было использовано для спасения "продолжателя дела В. И. Ленина, пламенного патриота Советской Родины, выдающегося революционера и борца за мир, за коммунизм — Леонида Ильича Брежнева"? А Г. Н. Мудряков из Одессы настаивал: "Вы обязаны были освободить Леонида Ильича от губительной работы и стрессов, что не было сделано. Следовательно, вам необходимо по телевидению или в печати высказаться по этому вопросу, так как смерть товарища Л. И. Брежнева переживают не только его близкие, но и передовые люди всего мира".

Шли годы, развернулась "Перестройка". Из "выдающегося политического и государственного деятеля" Брежнев превратился в одиозную фигуру, виновную, по сформировавшемуся общественному мнению, во всех бедах и недостатках, которые мы тогда переживали. В мой адрес зазвучали другие, прямо противоположные обвинения. Почему скрывали, что Л. И. Брежнев болен? (Как будто в этом кто-то сомневался). Почему не настаивали, чтобы его освободили от работы? Так, например, вопрошал корреспондент "Медицинской газеты" Ю. Блиев, строя из себя невинного агнца: "Сегодня не даёт мне покоя вопрос: зачем именитому академику, отвечавшему за здоровье "пятирежды Героя", быть членом ЦК? Присягал бы одному лишь профессиональному долгу — может быть, задолго до Перестройки и обнародовал бы диагноз — "пациенту противопоказано руководство страной".

С грустной улыбкой я читал эти "откровения" смелого журналиста. Старался вспомнить, задавали ли мне подобные вопросы о здоровье Брежнева при его жизни на многочисленных пресс-конференциях советские журналисты? И что-то не припомнил. За рубежом — да. Ни одна пресс-конференция не обходилась без обсуждения этого вопроса. Но всех устраивал и успокаивал мой ответ. Суть его заключалась в том, что существует Клятва Гиппократа, которой придерживается каждый честный врач. В ней говорится, что при жизни пациента он должен сохранять в тайне всё, что может тому навредить. Уж кто-кто, а корреспондент "Медицинской газеты" должен был об этом знать.

В этой связи вспоминается юмористическая сцена, которая возникла на одной из моих пресс-конференций в США. Было это в начале 80-х годов, когда в среду респектабельных журналистов-международников ворвались молодые, энергичные, не всегда вежливые представительницы женского пола, считавшие, что интервьюируемые созданы только для одного — отвечать на их вопросы, и более того — в необходимом для них свете. Одна из них одолевала меня вопросами о состоянии здоровья Генерального секретаря и требовала, несмотря на мои вежливые разъяснения, точного ответа — умрёт или не умрёт в ближайшее время руководитель государства. Когда я стал ссылаться на Клятву Гиппократа, она высокомерно заявила: "Это не ответ. Да и какое значение сегодня имеет Клятва Гиппократа?" И тогда, потеряв присущую мне сдержанность, я ответил: "Уважаемая мисс! Какие слова вы сказали бы вашему врачу, если бы он на встрече с журналистами, да даже в узком кругу, рассказал о результатах вашего гинекологического обследования?" После короткой паузы замешательства раздались смех и аплодисменты.

И ещё — почему думают, что вопрос о состоянии здоровья Генерального секретаря не ставился врачами перед Политбюро ЦК КПСС? А сколько спекуляций было, да и сейчас существует, вокруг здоровья Л. И. Брежнева и возможной связи его болезни с недостатками в руководстве страной. Если верить воспоминаниям некоторых политических деятелей, "полудокументальным" повестям и детективным Историям, то Брежнев перенёс, по крайней мере, несколько инфарктов миокарда и не меньшее число нарушений мозгового кровообращения. Близкий к кругам КГБ, Юлиан Семёнов в "Тайне Кутузовского проспекта" пишет: "Меня (одного из героев повести) до сих пор ставит в тупик то, что сердце Брежнева само "остановилось". Он же на американском стимуляторе жил… И умер за два дня перед пленумом, когда, говорят, новый председатель КГБ Федорчук, не являясь членом ЦК, должен был войти в Политбюро…"