Степан Швец - Рядовой авиации [Документальная повесть]

Да, все дело во времени. В жестоких сражениях, сдерживав врага на всех направлениях — и на Волге, и на Северном Кавказе, и в районе Орла, и западнее Москвы, и под Ленинградом, советский народ накапливал силы, чтобы обрушить уничтожающий удар по фашистской военной машине сначала на Волге, а потом и на других участках.

Весь мир с напряжением следил за смертельной схваткой двух систем, и нам нужно было показать, что Красная Армия вполне боеспособна и боеспособность ее все нарастает. Что советская авиация существует и способна наносить удары по военным и промышленным объектам собственно Германии. Что, вопреки заверениям Геринга, будут падать русские бомбы на фашистские города. Возмездие грядет!

Нужно было сбить спесь с фашистских заправил, показать друзьям и недругам нарастающую мощь Красной Армии. Нужно было поднять боевой дух советского народа. Нужно было нанести мощные бомбовые удары по фашистским промышленным и военным объектам.

Первый вылет в глубокий тыл врага, на территорию фашистской Германии, на город Кенигсберг, был организован 18 июля 1942 года. Первый, если не считать полетов на фашистскую Германию в 1941 году, в начале войны, когда линия фронта позволяла производить такие полеты.

— Наконец-то представляется возможность отвести душу, сбросить бомбовый груз на головы фашистов в их собственном городе, — с ненавистью произнес Евгений Борисенко. — Долго я ожидал этого момента!

Какова погода на маршруте, какой силы и направления ветер на разных высотах, а в связи с этим — какова будет продолжительность полета, расход горючего, где застанет нас рассвет, ведь летом ночи короткие, а на наших самолетах одиночно лететь далеко за линию фронта небезопасно? Короче, какой избрать профиль полета? На этот вопрос каждый из нас сможет найти ответ только непосредственно в полете.

И еще один немаловажный вопрос, который не может не волновать каждый экипаж. Это противовоздушная оборона объекта. Если здесь, на занятой фашистами территории, все объекты, которые приходилось бомбить, сильно защищены, то можно себе представить, что ожидает нас там, над Кенигсбергом! Исключалась и помощь партизан.

В общем, многое нас волновало, тем не менее каждый экипаж считал своим долгом участвовать в этом полете.

Вылетели с подмосковного аэродрома. Здесь погода была хорошая — безоблачная, но синоптики предсказывали на маршруте фронтальную облачность. Предсказания сбылись. Километров через двести показалась размытая облачность на горизонте — явный признак теплого фронта. Теперь каждому экипажу предстоит самому решать: набирать высоту и идти верхом или снизиться и попытаться пройти, низом, под облаками. Что предпримет командир корабля? Что посоветует штурман? И тот и другой варианты чреваты непредвиденными последствиями.

В боевой обстановке, отправляясь в дальний полет, каждый летчик, чтобы обезопасить себя от бед, старается забраться повыше. Но здравый смысл иногда за то, чтобы идти низом. В данном случае, когда самолет загружен до предела, первый вариант может оказаться не самым удачным. Расход горючего увеличивается, высота набирается медленно, и не исключено, что грозовые фронтальные облака перевалить не удастся и можно попасть в мощное обледенение со всеми вытекающими из этого последствиями.

Идти низко не менее опасно. Случайно можно напороться на какой-нибудь вражеский объект, защищенный ПВО, и быть обстрелянным. Можно попасть непосредственно в грозовые облака, что тоже небезопасно, а то и в штормовую обстановку, сильную болтанку, дождь или обледенение.

Можно и обойти облачность стороной, но этот вариант удлиняет и без того продолжительный полет и, само собой, отпадает.

Молодые, менее опытные экипажи без всяких колебаний избрали первый вариант, после взлета сразу же пошли на набор высоты. Более опытные, в том числе и Борисенко, предпочли другой вариант.

— Коля, настраивайся на полет низом, — посоветовал Евгений штурману Рубцову, увидев впереди размытую облачность, — синоптики правы: впереди фронтальная облачность. Мы ее вряд ли перелезем, да к тому же в подобной обстановке на высоте сильный встречный ноток воздушных масс, что совсем не в пашу пользу. Мм достигнем цели раньше тех, кто забрался на высоту.

Вскоре на высоте около тысячи метров они, как и следовало ожидать, вошли в густые плотные облака. Полет проходил только по приборам. Немного потряхивало, но лететь можно. Впереди видны были грозовые разряды, всплески молний ослепительно освещали облака, и тогда казалось, будто ты нырнул в молочную жидкость. Даже кончиков крыльев не видно. Вот грозовые разряды все ближе. По крыльям от фюзеляжа к консолям скатываются голубые огоньки. Борисенко внимательно следит и за приборами, и за окружающей обстановкой: где образовался грозовой разряд, туда и направляет машину, там безопасней.