Владимир Крючков - Личное дело.Три дня и вся жизнь

Вообще Ховард всегда крайне болезненно реагировал на ущемление своих прав. Поэтому за долгие годы жизни в нашей стране он так и не смог привыкнуть к некоторым сторонам нашей действительности, например к нашей сфере обслуживания, которая возмущала его с самого первого дня. Он частенько устраивал разборки в магазинах, наивно пытаясь втолковать нашим продавцам такой понятный для американца принцип, что клиент всегда прав.

Потом Ховард лишился заботливого покровительства в нашем лице, и я не могу исключать того, что в один прекрасный день его могут сдать, так же как это сделали с целым рядом других помощников советской разведки. Именно поэтому я и не говорю о конкретных моментах нашего общения с этим человеком, могу только сказать, что оно явилось для нас поистине бесценным, помогло решить несколько действительно крупных проблем.

Просто для размышления могу сказать, что деятельность в пользу американской разведки бывшего сотрудника одного из наших научно-исследовательских институтов нанесла государству ущерб, исчислявшийся миллиардами долларов. Ущерб же от передачи сведений, наносящих ущерб безопасности государства, вообще не поддается какой-либо оценке, поскольку невозможно сказать, сколько стоит сама безопасность. А с помощью Ховарда нам удалось перекрыть опасные каналы утечки жизненно важной для безопасности СССР информации.

Нелепый случай преждевременно оборвал жизнь этого незаурядного человека. В июле 2002 года Ховард случайно упал на своей подмосковной даче, получил тяжелую травму и скончался. Ему было всего 50 лет. Жена с сыном приехали из Штатов в Москву и увезли урну с его прахом на родину. Не думаю, что история Эдварда Ли Ховарда на этом завершилась. Его жизнь — стоящий сюжет для художественного фильма — содержательного, захватывающего, поучительного.

Сведения на агентуру во всех спецслужбах — наиболее оберегаемые оперативные данные. Лишь весьма ограниченный круг лиц в разведке и контрразведке может быть осведомлен о действующих агентах. А о наиболее важном агенте в спецслужбе, как правило, знают всего несколько человек: три-пять, не более. Только таким образом можно снизить до минимума риск утечки.

Но в любой самой строгой системе есть свои изъяны и слабые места. По ходу работы хотя бы косвенные данные об агентах неизбежно становятся известными более широкому кругу сотрудников. Всю эту механику хорошо представляют себе в любой спецслужбе и используют малейший промах противника для того, чтобы проникнуть в его святая святых, получить доступ к информации о его агентуре.

Приобретение в последнее время нужных источников на этом направлении, то есть агентов непосредственно в спецслужбах противника, — несомненно, огромная удача советской разведки и контрразведки, плод усилий всего коллектива.

Оперативный аспект работы с агентурой из числа сотрудников спецслужб особенно важен и сложен. Здесь нужно прежде всего остерегаться провала. Ведь в случае подозрения сотрудника спецслужбы в измене для проверки этой версии применяют весь арсенал средств, причем с учетом того, что приходится иметь дело с профессионалами, работа эта ведется особо филигранно. Кроме того, есть все возможности организовать тонкую проверку, в ходе которой представляется шанс выявить, является ли данное лицо каналом утечки информации или нет.

Поэтому к работе по спецслужбам привлекаются самые опытные сотрудники, наделенные необходимыми для этого качествами, и для них работа с источником из спецслужб становится как бы второй жизнью.

Именно благодаря агентурной работе по спецслужбам противника нам удалось выявить довольно разветвленную агентурную сеть в нашей стране. При этом первостепенное значение придавалось сведениям по агентуре противника из числа сотрудников органов госбезопасности и Главного разведывательного управления Министерства обороны.

Те, кто вышел на ценные источники из числа сотрудников спецслужб и закрепил с ними отношения, заслуживают самой высокой похвалы. Они были щедро вознаграждены и внутренне имеют все основания испытывать чувство законного удовлетворения. Но открытая слава, публичное признание придут к ним значительно позже, быть может, уже не при их жизни.

Помимо несомненных успехов, которые имела наша разведка, были, конечно, и провалы, тяжелые поражения. Это происходило в условиях все усиливающейся подрывной деятельности западных спецслужб и нашей «податливости» и уступчивости в политике по многим вопросам.