Том Шон - Вуди Аллен. Комик с грустной душой

Аллен ненавидел сельскую местность. — «Я не на короткой ноге с природой», — написал он однажды — и съемки летом 1981 года в Усадьбе Рокфеллера, примерно в 40 минутах езды от Нью-Йорка, были жаркими, вонючими и раздражающими. Фэрроу, которая впервые снималась со своим новым любовником, иногда «впадала в такой столбняк, что не понимала, кем должны быть персонажи и что они делают, — написала она позже. — Вуди, теперь в роли моего режиссера, был для меня незнакомцем. Его холодная строгость толкала меня от понимания к страху. Я была не актрисой, а лишь неспособной кривлякой». Это не единственное свидетельство того, что Аллен был необычно строг со своими актерами. Он заставил Хосе Феррера повторить реплику «Это не мои зубы» 15 раз, пока Феррер не убежал в бешенстве с площадки, выкрикивая: «Теперь я не могу этого сделать! Ты превратил меня в массу страхов!» В середине съемок у Фэрроу открылась язва, и она принимала циметидин четыре раза в день. К концу лета они красили листья на деревьях в зеленый — символ, подходящий под вердикт критиков, который последовал за релизом фильма 16 июля 1982 года.

«Один из критиков, которому очень нравилась моя работа, сказал, что это была единственная тривиальная картина из всех, что я снял».

«Фильм настолько заурядный, настолько слащавый, и импровизированный, и слабый, что иногда тяжело представить, что он счастлив, что является фильмом вообще», — написал Роджер Эберт в Chicago Sun-Times. «Кажется, что нет никаких безотлагательных причин, по которым Вуди Аллен сделал бы этот фильм — это даже не удовольствие, которое некоторые режиссеры находят в создании фильмов, — написала Полин Кейл в New Yorker, уловив такую же атмосферу неуверенности. — Если вы не в настроении видеть мир в смешном свете и вы пишите, режиссируете и снимаетесь в фильме, вам повезет, если вы достигнете странности, которую Вуди Аллен получил в „Сексуальной комедии в летнюю ночь“».

Под Нью-Йорком шесть главных героев, находящихся в разных состояниях романтического и сексуального замешательства, съезжаются на поезде или автомобиле в летний дом чудаковатого изобретателя Эндрю (Аллен) и его фригидной жены Эдриан (Мэри Стинберген), которая отказывается от секса, ссылаясь на головную боль, уже шесть месяцев. Первыми приезжают лучший друг Эндрю Максвелл (Тони Робертс), похотливый доктор, и его текущая пассия Далси (Джули Хэгерти), молодая медсестра со склонностью к нимфомании. Потом приезжает кузен Эдриан Леопольд (Хосе Феррер), торжественно высокопарный профессор, и его молодая невеста, прекрасная Ариэль (Миа Фэрроу), которая считает, что единственный способ уменьшить ее сексуальное желание — это холодный душ педантизма Леопольда; после свадьбы он собирается свозить ее в Лондон, чтобы воспользоваться «редкой возможностью посетить могилу Томаса Карлейля». Правила действий, которые развернутся дальше, просты: 1) каждый персонаж должен к концу дня влюбиться как минимум в одного человека, исключая того, с которым он приехал; 2) зрителей должно волновать то, что они заметили разницу.

Первая попытка Аллена создать коллективную картину страдает от похожестей. Все его женщины размываются в одетые в тафту очертания нимф с мягкими голосами и осиными талиями, в то время как мужчины являются вариациями одного единственного сатира. Фэрроу смотрится не на месте в роли, которая написана не для нее. Роль была написана для Дайан Китон, но она снималась в «Красных», так что вместо нее Аллен предложил роль Фэрроу, но он еще не смог найти ее голос, ее ритм так же, как он нашел это для Китон к съемкам «Энни Холл». Здесь она изменена, чтобы казаться похожей на лесную нимфу с картин прерафаэлитов, и снята сзади в сиянии солнца, она нерешительно выглядывает из-под своих ресниц Бэмби. Предполагается, что она спала с целой командой Чикаго Уайт Сокс, но выглядит она так, как будто она не может справиться с Вальдорфским салатом. «Ты должен отметить, что я не была одной из твоих тихих, зажатых, похожих на мышек маленьких девственниц», — говорит она Эндрю, и кажется, что именно роль девственницы она сыграла бы лучше.

Если в фильме Аллена есть хотя бы намек на шекспировское безумное лето, он исходит от Хосе Феррера. Он придал шутовскому Леопольду такую сочную напыщенность, которую можно себе только представить. Но фильм является шагом назад во всех смыслах. Если «Интерьеры» представляли собой заявление Аллена на развод с массовым зрителем, который валил толпой на «Энни Холл», а «Воспоминания о звездной пыли» были последней перепалкой на ступеньках суда, то «Сексуальная комедия в летнюю ночь» — это киноэквивалент переезда в разные квартиры. Первая из следующих друг за другом исторических драматических комедий — за ней шли «Зелиг», «Бродвей Дэнни Роуз» и «Пурпурная роза Каира», — в ней есть обмен зуботычинами и безумными шутками, с которыми он вышел из современного мира, чтобы снять визуальную палитру с саундтреком из классической музыки и эхом шекспировского «Сна в летнюю ночь», бергмановских «Улыбок летней ночи» и «Правил игры» Жана Ренуара — все эти любимые приемы Аллена в одной картине. Там нет ничего более грубого, чем взрывы хохота над этими спокойными, красиво снятыми пейзажами. Или скорее все это пытается вызвать саркастическую усмешку, в лучшем случае — сдержанный смешок, смешанный с веселостью и летающими велосипедами на фоне летних пейзажей, таких мягких и хрупких, как семена одуванчика — одно дуновение, и их нет.