Михаил Погодин: Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи, героя Эйлау и Бородина и безжалостного покорителя Кавказа

Садр-Азам Мирза-Шефи.

И, может быть, даже лживо.

Садр-Азам.

Весьма обыкновенных.

Управляющего городом.

Мужчины.

Однако предпочтение.

Вместо нижеслед. до слова: «о мелодии»: «Лица способные восхищаться музыкой персидской, должны находить мелодию и в крике ослов».

Муравьева.

Этого места нет в других списках.

Но… оскорбленный им музыкант… сбил… и наказал розгами.

Покорясь силе обстоятельства.

Если бы зависели они от Персии.

Дядя.

Персидскую.

Но я во всяком случае не хуже.

И Ширвани.

Михмандарь.

Какое истолкование дадут.

Нет в других списках.

Нет в других списках.

Тоже.

Хотя.

Не попытается сплутовать.

Нет в других списках.

Предок рода Ермоловых Арслан-мурза Ермола, а по крещении названный Иоанном… в 7014 (1506) г. выехал к великому князю Василию Ивановичу из Золотой Орды.

С благоговением.

Это, должно быть, ошибка: Ермолов возвратился из Персии в 1816 году.

Граф Дмитрий Дмитриевич Курута.

Все дороги ведут в Рим ( фр .).

И известно, что все концы с концами сходятся ( фр .).

Известно, что Ермолова называли именем иезуита патера Грубера.

Здесь должна быть ошибка: этим же числом помечено и предыдущее письмо, см. выше.

Возвратившиеся в числе 5 тысяч из Башлы.

Князь Мадатов родился в Карабаге.

Бывший инспектор артиллерии.

В письме к Д.В. Давыдову (см. ниже), между другими подробностями, Ермолов говорит: «Я прошел трудными дорогами до самых неприступных утесов Кавказа, и далее уже не было пути».

Не задирайте акушинцев, я хотел бы, чтобы они вели себя тихо, пока я не прибыл в Дагестан. Если замыслят они защитить Абдулла-бека, займите позицию к обороне, чтобы избечь вторжения в Кубу. Хотя ваш отряд небольшой силы, они не спустятся к равнине, чтобы напасть на вас, и вы можете их превозмочь посредством конницы, так как они не могут противостоять силам вашим ни на равных, ни паче того сильнее. Не требую с вас оставаться надолго в том же положении, я хочу только, чтобы, ежели возьмутся они перейти через Самур, вы надежно защищены были… Вы знаете, что окрестности Кубы остались без войск и у Ших-Али-хана немало сторонников.

Я считаю, что поражение Абдуллы-бека наведет трепет в горах и повлияет немало на движение злодея Сурхай-хана, а также Мустафы-предателя, – остерегайтесь ожесточить их обоих до определенного времени.

Хотелось бы, чтобы подданные Уцмия были ему послушны, но остерегайтесь, чтобы он по лживости и коварству своему не использовал бы их супротив нас. Попробуйте намекать ему, что без защиты правительства может он токмо только потерять и вряд ли сохранит в собственности имение свое.

Прощай, дражайший Мадатов; у меня есть токмо один совет вам – остерегайтесь акушинцев, силы их силишком сильны. Малейшее движение ретроградное от вас будет их поощрять и нанесет ущерб делу нашему. Старайтесь держаться равнин, где силы ваши будут необоримы, и скорее оставьте высокогорье Табасарана, которое нелегко будет покинуть в их присутствии ( фр .).

Это письмо относится к происшествию, упомянутому в дневнике Ермолова под 18 сентября 1824 г.

Под первым из этих рапортов не выставлено числа в «Чтениях», под вторым выставлено ошибочное.

А.А. Вельяминов, имя которого займет, без сомнения, блестящую страницу в кавказских военных летописях и слишком рано похищенный смертию для пользы и благоденствия Кавказа и славы нашего оружия, обращал на себя справедливое внимание своими замечательными способностями, редкою самостоя-тельностию в характере, необыкновенно мерным военным взглядом, обширными сведениями и уменьем превосходно излагать на бумаге свои мысли. Вельяминов, будучи еще штабс-капитаном 1-й гвардейской артиллерийской бригады, обратил на себя с 1811 г. внимание Ермолова, при котором он состоял впоследствии в звании начальника штаба в течение почти 13 лет. Хотя характер его был совершенно противоположен характеру Ермолова, но эти две личности, превосходно понимавшие друг друга, находились постоянно в самых дружеских между собою отношениях. Вельяминов, любивший и почитавший Ермолова как отца, приноравливался, во время продолжительного своего при нем служения, к его умеренному образу жизни. Сделавшись самостоятельным начальником, Вельяминов, любивший давать всему тому, что он ни предпринимал, огромные размеры, сделался крайне расточителен в отношении к собственному своему состоянию; так, например, во всем, что он ни покупал или заказывал, он брал за единицу дюжину. Ермолов имел в нем и некоторых других генералах и штаб-офицерах превосходных сотрудников. В числе генералов находился и доблестный наказной атаман войска Донского Власов, прославившийся на Кавказе знаменитою победой над закубанцами; Ермолов, отдававший всегда полную справедливость его редким военным и гражданским достоинствам, но знавший любовь его к крайне длинным донесениям, был однажды вынужден просить его «воздержаться от страсти к многописанию». Отправив к нему лист бумаги, обрезанный форменным образом, он просил его не выходить из этого предела; хотя донесения Власова умещались после того лишь на одном форменном листе бумаги, но к этим листам привязывались снизу довольно полные тетради с подробнейшим изложением всего хода дел. Между гражданскими чиновниками канцелярии Ермолова, число коих никогда не превосходило девятнадцати, находились также отлично способные и благонамеренные лица.