Вениамин Додин - Повесть о разделённой любви

…Я проговорился: отправляясь в Германию на Денацификационную комиссию, действовал вопреки собственной совести. Было именно так! Я поступил бессовестно — добровольно согласился предстать перед чиновниками американской, британской, французской, русской администраций, исполняющих роли судий праведных в постыдном спектакле «очищения Германии от мерзости нацизма». Перед гражданами государств, этих самых нацистов вскормивших! Эти «праведники» забыли, что представляют правительства, которые вооружили Германию, позволили ей оккупировать Европу и передали на заклание немецким социалистам всех их противников. Своих евреев в том числе. При этом «забыв» самое главное: что партнер их по войне Сталин сотворил с российскими народами – с русским народом. С народами стран, оккупированных им с молчаливого согласия, если не одобрения, тех же Соединенных Штатов и Британии с Францией... Я тоже сделал вид, что «забыл» все это. Или «не знал». Ответил на их, ублюдочные вопросы. И «очистился»...

Хватит и того, что однажды — сам! — изнасиловал свою совесть...

...Я вот сетую — и не однажды — на «забывчивость» союзников Сталина, «не заметивших» миллионов погубленных им россиян и европейцев, на то, что из-за этой «удивительной» их близорукости скамья подсудимых в Нюрнберге оказалась, по меньшей мере, на две трети незанятой. А ведь все просто: союзники и не предполагали судить самих себя! Сам посуди: собрались руководители четырех держав-победителей в Лондоне 8 августа 1945 года и решили организовать... — ты вспомни — «преследование и наказание главных военных преступников европейских держав “Оси”, создав “Международный военный трибунал”»! А сами преступления определили таким образом: «преступления против мира», вчиняемые тем, кто ответствен за развязывание войны (это они-то, подготовившие и развязавшие войну!), «военные преступления» — нарушение законов и обычаев войны, и, наконец, «преступления против человечности» — против мирного населения. И это тоже они, живыми сжегшие миллионы ни в чем не повинных граждан разрушенных немецких и японских городов… Но ведь никаким «международным» трибунал этот не был. В нем заседали только победители! Был он судилищем, исключавшим всякую и любую ответственность самих организаторов его за преступления, вину за которые они предъявили только побежденным. Не зря же генеральный прокурор США Роберт Джексон на одном из июльских заседаний 1945 года бросил: «Этот трибунал является продолжением военных усилий союзных наций» (!). Вот тебе и ответ. А ведь он однозначно исключал любую апелляцию к первопричинам! Британский историк Ирвинг пишет: «Уважаемые юристы во всем мире стыдились нюрнбергской процедуры... Судья Роберт Джексон, американский председатель со стороны обвинения, испытывал те же чувства... Вскоре после того, как Трумэн поручил Джексону руководить американскими судьями в Нюрнберге, стало известно об американских планах атомных бомбардировок. Это плохо вязалось с задачей, порученной Джексону: преследовать других за такие же действия...» Про сталинские «художества» говорить нечего.

…Но я — о провокаторах и мерзавцах, тоже военных преступниках, и тоже избежавших суда.

Об этой публике я не просто наслышан: на «моей заветной» полке в одном из моих книжных шкафов подобралась солидная компания авторов и их героев по этой части... И никаким доброхотам их теперь не отмыть! Среди них — народ солидный: Черчилль, например; авторы второстепенные: Клифтон Фадиман с подголосками; провокаторы попроще, — но тоже, и с удовольствием, — подкинувшие дровишек в костер Второй мировой войны. И, объективно, в Большой Погром еврейства Европы.

Так, 16 мая 1940 года Черчилль доверительно нашептал Полю Рейно: «Мы уморим Германию голодом, мы разрушим ее города, мы сожжем ее урожаи и ее леса». (Поль Бодуэн. Девять месяцев в правительстве. «Табль Ронд». 1948. С. 57). Июль 1944 года. Черчилль — генералу Имею, своему начальнику Генерального штаба: «Я хотел бы, чтобы вы самым серьезным образом поразмыслили над вопросом об удушающих газах... Бессмысленно принимать во внимание в этом деле мораль, в то время как весь мир применял их во время прошлой войны, и никаких протестов со стороны моралистов или церкви не было. С другой стороны, в эту эпоху бомбежка открытых городов считалась запрещенной; сегодня весь мир практикует ее как само собой разумеющуюся вещь. Речь идет просто о моде, сравнимой с эволюцией длины юбок у женщин... Я хотел бы, чтобы вы хладнокровно изучили вопрос, во что обойдется применение удушающих газов... Не надо связывать себе руки глупыми принципами... Мы могли бы наводнить газами города Рура и другие города Германии, так что большинству их населения требовалась бы постоянная медицинская помощь... Может пройти несколько недель или даже месяцев, прежде чем я потребую от вас наводнить Германию удушающими газами. Если мы это сделаем, то будем действовать напрямик. В ожидании этого я хотел бы, чтобы этот вопрос был хладнокровно изучен толковыми людьми, а не группой унылых псалмопевцев в униформе, каких встречаешь там и сям». («Америкен херитидж», август-сентябрь 1985).