Алексей Филатов - Люди «А»

Я уже знал эту историю.

— Что за опер? Расскажешь, как долетим? Тут неудобно, — сказал Гена, оглядываясь по сторонам.

— Ребята, я в Грозном не планировал останавливаться.

— Саня, ну выпьешь с нами, потом поедешь. Мы не виделись сколько лет? Не тут же, в самом деле, — продолжал уговаривать Генка.

— Хорошо, — сказал Колбанов. — Только ненадолго.

— Я не знаю даже, жив тот опер или нет, — вдруг сказал мне Саня. — Столько лет прошло, а он мне снится постоянно. Двадцать лет собирался полететь.

Зал прилёта был роскошен. По сравнению с тем, куда мы прилетали раньше… хотя сравнивать было невозможно. Торшина не было.

Я уже забеспокоился, когда увидел его — бегущего с другого конца.

— О, Юрий Николаевич бежит. Гранаты в руке не хватает, — откомментировал Колбанов.

Мы заулыбались. Юра без оружия и в самом деле выглядел непривычно.

— Что? — воскликнул он, подбегая к нам. — Какого хрена! Витя! Саня! Серега! Лёху с Генкой я ждал, а вы откуда?!

Мы все по очереди обнялись с Юрой.

— Саню в самолете встретили, с Серегой в пробке столкнулся, он меня подрезал, гад, а Виктора Ивановича в последний момент с дачи выцепили, — ответил я.

— Во чудеса! Ну поехали, по дороге все расскажете! — сказал Николаевич. — Машина ждет.

Мы вышли из аэропорта, нас ждал большой черный микроавтобус.

— Хорошо хоть большую машину взял. В легковушку мы бы не поместились, — сказал довольный Николаевич. — Ну мужики, как я рад вас всех видеть тут. Сейчас покажу вам, как здесь всё поменялось.

Мы с Генкой были в Чечне несколько лет назад, а вот Виктор Иванович, Саня и Серега — впервые после войны. Ехали с открытыми ртами, не узнавали ничего. Мы привыкли видеть вокруг разрушенные панельки, месить грязь и перемещаться на раздолбанных уазиках.

— С ума сойти, дороги какие построили. Это не то, что мы ездили на «таблетках» — за день колеса в ноль, — сказал Колбанов.

— Помню, ехал я один по Джалкинке, — сказал Милицкий, — и колесо пробил, так с перепугу сам его заменил минут за пять. А давайте туда сгоняем, мужики?

— Сейчас приедем, сядем, все обсудим, — предложил Торшин.

— А куда мы вообще едем? — осведомился Блинов.

— В ресторан, в Грозный-Сити. Тут район небоскребов построили, хочу вам Грозный с тридцать второго этажа показать, — объяснил Торшин.

— По таким дорогам ты, Юра, поди на моцике гоняешь? — спросил я.

— Спрашиваешь! А ты завязал? Подарил бы мне своего коня тогда.

— Лёх, а почему завязал? — заинтересовался Колба-нов.

Я рассказал, как вместе с Генкой мы ездили в Оптину Пустынь к старцу Илию. И попросили у него благословения на езду на мотоцикле. Старец, однако, не благословил — и даже рассказы о московских пробках и обещания не гонять на него не подействовали. Через пару недель после поездки к старцу меня подрезал джип, пришлось на скорости выскочить на высокий бордюр, я чудом удержался на мотоцикле. На голени так и остался чёрный след от удара. Я воспринял это как знак. Больше не садился.

— Кому что предначертано — то и сбудется, — заметил Торшин. — Я вот как гонял, так и буду гонять.

Мы въехали в город.

Сильно жарило солнце, стояли дома и скверы — как по линейке. Мы пронеслись мимо мечети, совсем новенькой, красивой, как новогодняя ёлка.

— Я ничего не узнаю. Где мы? — спросил Колбанов.

— Проспект Ленина, — усмехнулся Торшин.

— Проспект Кадырова, — прочитал Виктор Иванович табличку. — Ленина свергли.

Мы въехали в район небоскребов. Грозный-сити напоминал Нью-Йорк или Москва-сити.

— Ни хрена себе отстроились, — сказал Виктор Иванович и задрал голову, выглядывая из окна машины. — Мужики, тут Минутка [29] Площадь Минутка — одна из площадей города Грозный. Во время Первой и Второй Чеченских войн стала местом кровопролитных боёв между вооружёнными формированиями Чеченской Республики Ичкерия и воинскими подразделениями Вооруженных Сил Российской Федерации. совсем рядом. Может, прокатимся туда, пока светло?

— К Минутке, — крикнул Торшин водителю. Тот кивнул и погнал.

Мы подъехали к Минутке, остановились на обочине. Повисла тишина. Мы просто сидели и смотрели.

Солнце, машины, люди. Фонтан на том месте, откуда оттаскивали раненых и мертвых. Красиво. Будто и не было войны. А у каждого из нас она была за плечами. И каждый в эти минуты у Минутки думал о своем.

— Голова закружилась, — сказал Виктор Иванович, опуская стекло и впуская в машину воздух. — Ну, значит, не зря всё было.