Давид Мессер - Зигмунд Фрейд

– Доктор Дэвид Поллак. Прошу вас! – модератор представил его аудитории, плавным жестом указывая на трибуну Дэвид бодро поднялся на сцену, бросил беглый взгляд на первый слайд своей презентации и поправил микрофон.

– Уважаемый модератор, дорогие коллеги, друзья, дамы и господа! – не забыв никого упомянуть, пламенно начал он свою речь.

– Прежде всего, я должен извиниться за изменение темы моего выступления. В прошлом году, получив приглашение от организаторов этого замечательного и потрясающего своим масштабом конгресса, я не мог и предположить, насколько изменится мое представление о природе человека и о мифических сторонах его жизни… Лишь совсем недавно у меня буквально открылись глаза на некоторые тайны человеческого бытия, в его сознательном и подсознательном проявлениях, на которые раньше я не обращал особого внимания. Своим, я бы сказал, прозрением я обязан одному человеку, чье имя… Зигмунд Фрейд. Именно ему я и хочу посвятить свое сегодняшнее выступление.

Дэвид посмотрел в зал, на лица притихшей аудитории, сосредоточенно следящей за его речью, и, убедившись, что завладел их вниманием, продолжил свой доклад:

– Можно по-разному относиться к учению и теориям Зигмунда Фрейда. Кто-то считает, что он наилучшим образом определил, в чем основная причина проблем человека, кто-то объявляет его шарлатаном, который искусно манипулировал имеющимися данными. Я не сторонник идеализации первой точки зрения, но я точно противник второй, основывающейся на оголтелых заявлениях от ревизионистов прошлых и современных. Мне очевидно одно, как бы мы не относились к трудам Фрейда, остается факт, который невозможно опровергнуть… Зигмунд Фрейд был незаурядной и чрезвычайно выдающейся личностью, образ жизни, принципы и убеждения которого были на порядок выше и порядочнее, чем у многих, если не сказать, у большинства, его приверженцев и критиков. Ему выпало пройти через множество тяжелых испытаний и подвергнуться гнусным и лживым нападкам, но он прошел свой путь, не потеряв своего лица и не уронив достоинства. Он искренне верил в правоту своего дела, в истинность изначального психоанализа, который он открыл миру и который он исповедовал. Он был категоричен в своей вере, и именно его личная стойкость и непоколебимость помогли не только выстоять против яростной оппозиции, но и укрепить саму суть психоанализа, от которой, в итоге, как от ствола древа разрослись ветви последующих психологических теорий и методов. Фрейд первым осмелился обнажить пороки человечества и публично разоблачить скрытые вожделения и фантазии человеческого подсознания, изменив тем самым само общество. Он никогда не призывал общество к вседозволенности или распущенности. Он лишь, как Моисей, вывел человечество из рабства собственных страхов и неврозов на путь индивидуальной свободы, предоставив людям выбор самовыражения. То, как общество распорядилось свободой, в том числе сексуальной, скинув с себя оковы стеснения, есть только наша, общественная и личная, ответственность. Однако, как горько заметил сам Фрейд, большинство людей, в действительности, не хотят свободы, потому что она предполагает ответственность, которая пугает большую часть людей. Прямота и отсутствие заигрывания в своих суждениях и умозаключениях – это то, что критики и оппоненты не смогли простить Фрейду. «Чем безупречнее человек снаружи, тем больше демонов у него внутри», – говорил он. Фрейд не пытался приукрасить человеческую сущность, что отчасти стало причиной разрыва со многими его учениками, стремившимися найти человеку опору в его тяге к обществу и идеализировавшими его внутреннюю природу, тогда как Фрейд прикоснулся к изначальной энергии, к ее порочности, владеющей всей жизнью человека. Помимо жизнеутверждающей силы, он увидел, какое противоположное зло может управлять человеком, подчиняя его деструктивным импульсам и завлекая его в капкан саморазрушения и смерти. Фрейд предупреждал нас, что «в силу изначальной враждебности людей друг к другу культурному обществу постоянно грозит развал, поэтому культура должна мобилизовать все свои силы, чтобы поставить предел агрессивным первичным влечениям человека»… Казалось, что он разгадал, по крайней мере, для себя природу человека и не питал больших иллюзий. Он был первым среди исследователей человеческих душ, кто бесстрашно подверг себя беспристрастному самоанализу, изучив все свои страхи и пороки, поэтому он имел право делать собственные выводы о человеке, как бы безжалостно по отношению к его чувствам они ни звучали. «Задача сделать человека счастливым не входила в план сотворения мира», – утверждал Фрейд, возможно разочаровавшись в эволюционном пути людей. И тем не менее он не переставал призывать людей к внутреннему освобождению и прогрессу, к «поиску силы и уверенности не вовне, а в самом себе, где, по его мнению, они всегда и были». «Единственный человек, с которым вы должны сравнивать себя, это вы в прошлом. И единственный человек, лучше которого вы должны быть, это тот, кто вы есть сейчас», – напутствовал он…