Дмитрий Власов - О Пушкине и не только

С 20-х годов XIX века между Москвой и Петербургом начали ходить более или менее регулярно дилижансы — прообраз общественного транспорта. На самом деле это были закрытые кареты на четырёх пассажиров зимой и на шестерых — летом. Можно было купить билет за 100 рублей и не заботиться уже о лошадях, прогонах и ремонтах. Обычный путь «на перекладных» обходился вдвое дороже. А приезжали в Москву из Петербурга (при круглосуточной езде с остановками на почтовых станциях) на четвёртый день, во Псков — на третий день. Не так уж и плохо… И почта доставлялась в те же сроки. Последние годы Пушкин при поездках в Москву брал билет на дилижанс. Были и так называемые «поспешные дилижансы». Вот его собственное свидетельство в письме к жене:

«…Я приехал в Москву, вчера в середу. Велосифер, по-русски «поспешный дилижанс», несмотря на плеоназм, поспешал как черепаха, а иногда даже как рак. В сутки случалось мне сделать три станции. Лошади расковывались, и — неслыханная вещь! — их подковывали на дороге… Насилу дотащился до Москвы… Теперь послушай, с кем провёл я пять дней и пять ночей… С пятью немецкими актрисами, в жёлтых кацавейках и в чёрных вуалях. Каково?.. Я отговаривался незнанием немецкого языка и, как маленький Иосиф, вышел чист от искушения. Приехал в Москву, поскакал отыскивать Нащокина… он ездил со мной в баню…». Упоминание бани здесь неслучайно. В другом письме Пушкин объясняет жене: «… что, ты не знаешь, что русский путешественник в дороге не моется и не переодевается… Зато вместе по приезде сразу бежит в баню». Кстати, дорогу Москва-Петербург Пушкин преодолел 11 раз в одну сторону и столько же — в другую.

И вспомним снова, что дороги сами по себе заняли у него почти год жизни. Всё это позволяет назвать нашего великого соотечественника ещё и великим путешественником.

Наступил светлый пушкинский месяц. Шестое июня — 218-й день рождения Александра Сергеевича Пушкина. А в октябре — 203 года со дня рождения Михаила Юрьевича Лермонтова. Мы снова и снова ставим рядом двух наших гениев, недоумеваем — почему они не пересеклись в жизни, и почему Пушкин даже не читал Лермонтова. Притом, что к 1837 году была написана добрая половина его шедевров. Все последующие предположения об их личном или литературном знакомстве остались недостоверными.

Ответ на самом деле простой: Лермонтова при жизни почти не печатали. Это покажется странным, но к 1837 году было опубликовано только два произведения. Это небольшое стихотворение «Весна» («Когда весной разбитый лёд…»), напечатанное в издаваемом в стенах Университета журнале «Атеней», и поэма «Хаджи-Абрек», написанная в 1833 году и через два года посланная без ведома самого Лермонтова в журнал «Библиотека для чтения». А третьей публикацией было хрестоматийное стихотворение «Бородино», появившееся в пушкинском журнале «Современник», но уже в посмертном номере за 1837 год, выпущенном стараниями В. А. Жуковского. В этом же журнале в 1838 году опубликована поэма «Казначейша». Всего же в перечне публикаций Лермонтова, приведённом в Полном собрании сочинений 1913 года — 544 названия, из них за 1835—1841 гг. — всего 51 название, то есть, при его жизни — меньше одной десятой части написанного. Таким образом, Пушкину было просто негде прочитать и оценить своего последователя. Многочисленные списки и памятные альбомы вращались в другой среде, а сам Лермонтов не решался проявить инициативу в литературном и личном знакомстве с Пушкиным, но заочно знал и боготворил его. При жизни Пушкина была написана драма «Маскарад», которая в третий раз была представлена в Цензурный комитет с надеждой и на театральную постановку и снова была запрещена. Поэма «Демон» имела восемь рукописных редакций, начиная с 1829 года. Лермонтов её совершенствовал и приспосабливал к требованиям цензуры. Последнюю редакцию он специально подготавливал для чтения при дворе наследника (будущего Александра II) и это чтение состоялось, но автор был в опале, его ждала последняя высылка на Кавказ, и он даже не был приглашён на эту «презентацию». В итоге «Демон» «ходил по рукам» в разных списках и отрывках, а опубликован был впервые в Германии в 1856 году. Сплошной «самиздат» и «тамиздат»…

Мы знаем, слышали о цензуре, но не представляем до конца её гнёта. Лермонтов тоже не мог прочесть всего Пушкина, потому что, по крайней мере, треть его творчества не вышла в печать при жизни, а потом медленно пробивалась к нам вплоть до февраля 1917 года (почти 100 лет «чуткой цензуры»). Но он всё-таки был знаменит ещё при жизни, царский двор и шеф жандармов Бенкендорф вполне сознавали его масштаб, многое ему прощали. Лермонтова же император Николай I сильно не любил, не разрешил самого простого — отставку с военной службы. «Я еду на войну, чтобы заслужить отставку» — так прощался с друзьями Лермонтов перед последним своим выездом (по приказу — в 48 часов) из Петербурга. На этом последнем году своей жизни он познакомился все-таки с Натальей Николаевной Пушкиной. Они и раньше пересекались на светских раутах, но Лермонтов только издали и без симпатии наблюдал за ней, считая её, как и многие тогда, одной из главных виновниц трагедии. Но здесь он впервые общался с ней лицом к лицу, долго разговаривал, они прониклись взаимной симпатией и обещали друг другу продолжить эту запоздалую дружбу. Однако этот год и все петербургские его встречи были уже последними в его жизни.