Николай Палибин - Записки советского адвоката. 20-е – 30-е годы

Обвинение было предъявлено правильно, по ст. 142 УК РСФСР, которая говорит о тяжких телесных повреждениях, в результате которых следует смерть. Это квалифицированное убийство, соединенное с истязаниями и мучениями. Кроме того, там же была добавлена и ст. 17 УК РСФСР, также правильно; она говорит о соучастии нескольких лиц в одном преступлении. Так или иначе, смерть последовала, и в силу ст. 17 УК РСФСР все преступники отвечали солидарно за убийство. Переход к ст. 146, как это сделал судья Раевский, был недопустим, так как эта статья говорила о «побоях», не опасных для здоровья и жизни (два соседа поругались и один другого побил). А «вывезли» обвиняемых десять лошадей, данных в виде взятки.

Дня через два я встретил в станице своего приятеля адвоката. Он мне рассказал, что, возвращаясь поздно домой, видел, как приезжий защитник, проводивший и выигравший дело, выходил с заднего крыльца «духана», бережно поддерживая под руки члена Краевого суда Раевского. Оба они, сильно покачиваясь, скрылись в глухой темной улице станицы.

Я лично проиграл дело у того же Раевского в ту же сессию. Мой клиент обвинялся в убийстве из дробового ружья через окно. У него действительно был дробовик, но при обыске оказалось, что ствол чист. Следователь решил, что обвиняемый его вычистил, и в основу обвинения была положена «экспертиза». Следователь взял дробь номер 5, зарядил ею ружье обвиняемого и выстрелил в кирпичную стену. Собрав затем с земли деформированную дробь, он сличил ее с дробью, извлеченной из стен хаты и тела убитого, и сделал вывод, что преступление совершено из ружья обвиняемого. Я доказывал, что эксперт должен быть независимым. Раевский грубо меня прервал и к следующему делу даже не допустил, вопреки закону о том, что обвиняемый может иметь защитника по своему выбору. После всего этого я понял, что Раевский не только берет, но и вымогает от защитника взятки путем нажима и незаконного ограничения прав защиты.

Взятки при этом не в одной лишь глуши были обычным явлением. То же самое происходило и в крупных городах. Так, народный судья 4-го участка Екатеринодара (Краснодара) Данилов брал деньгами, водкой, хорошо очищенным самогоном, продуктами, а с женщин — натурой. Защитник В., красный партизан гражданской войны, решил его изобличить. Но обвинение во взяточничестве опасно тем, что может повлечь встречное обвинение в ложном доносе по ст. 95 УК РСФСР. Так оно и случилось, тем более что два следователя, допрашивавшие свидетелей, указанных защитником В., прибегали при допросе к помощи наганов, и свидетели отказались от всего им известного.

Кроме того, председатель Краснодарского краевого суда вызвал к себе в кабинет защитника В., запер на ключ дверь и, сев за письменный стол, выдвинул боковой ящик. Это всегда так делалось, для убедительности (дверь на замке, а в ящике револьвер): «Как ты смеешь марать нашего судью, члена партии, да я тебя…» — дальше следовала брань. Дело дошло до того, что председатель выхватил револьвер, а защитник схватил со стола чернильницу, бросил в белый костюм председателя, воспользовавшись растерянностью залитого чернилами председателя, выпрыгнул в окно и отправился на телеграф посылать телеграмму прокурору республики: «Прошу немедленно прислать следователя по важнейшим делам».

Приехал следователь. До его приезда защитник В. скрывался. Следователь, просмотрев производство по делу, тоже стал склоняться к «ложному доносу». Тогда защитник В. принес ему альбом с фотографиями входной двери дома, где жил судья Данилов. (Защитник жил напротив.) «Почему эта женщина выходит из дверей дома судьи, когда она живет совершенно в другом месте? Фамилия ее такая-то, и ее дело, за номером таким-то, о варке самогона находится в народном суде 4-го участка. А этот мужчина, входящий в дверь, обвиняется в растрате. Номер его дела такой-то. Еще двое мужчин. Их дело тоже в народном суде. И еще одна женщина, с делом за номером таким-то…»

Теперь уже колесо завертелось в обратную сторону. Председатель был переведен на ту же должность, кажется, в Томск или Омск. Защитник В., впрочем, тоже скоро куда-то переехал, и о нем больше ничего не было слышно. Судья был предан суду и осужден на четыре года. Но такие как он и в местах заключения, и в концлагерях, как бывшие судебные работники и члены партии, занимают привилегированное положение, тем более что они «бытовики», а не «политические». Зачастую они получают оружие и командные должности, продолжают вымогать взятки с заключенных или просто крадут посылки.