Алексей Беляков - Алла Пугачева. Жизнь и удивительные приключения певицы

Первые гастроли

Чужое платье

В начале 1965 года в квартире на втором этаже в Зонточном переулке раздался громкий звонок. Дверь открыла Зинаида Архиповна. На пороге стоял средних лет человек весьма респектабельной наружности, почти иностранец.

…Тут уместно было бы порассуждать о «точках бифуркации». Это понятие из точных наук занесли в историю отдельные энтузиасты-спекулянты. Так они называют засечки на хронологической линейке, моменты, в которые история могла бы пойти по совсем другому пути. Точка бифуркации — это древняя бабочка из канонического рассказа Брэдбери, случайно раздавленная ботинком путешественника во времени. И отсюда все модные нынче теории альтернативной истории. Что было бы, если бы татаро-монголы не остановились и двинулись-таки в Западную Европу? Что было бы, если бы челн Екатерины Великой, которая любила корабельные путешествия по Волге, утонул бы во время внезапного урагана? Что было бы, если бы кружка в мюнхенской пивной не пролетела мимо головы молодого оратора Гитлера, а попала точно в цель?

Да что там Гитлер с его монголами! Возьмем шире. Все мы живем в борхесовском Саду расходящихся тропок, каждый может придумать себе биографию-квест с новым лабиринтом за любой дверью: что было бы, если бы я тогда… или вот тогда… и так до окончательной победы шизофрении.

Лучше вернемся в 1965 год, в прихожую. К нашей точке.

Респектабельный гражданин явился, чтобы уговорить Зинаиду Архиповну отпустить Аллу на гастроли. Звали его Александр Левенбук.

Сатирический дуэт Лившица и Левенбука уже был известен в нашей стране. Чуть позже Лившиц и Левенбук станут звездами передачи для школьников «Радионяня», которая проживет очень долго и чудом удержится в эфире, даже когда Лившиц эмигрирует в Израиль.

А тогда, в начале 1965 года они сделали эстрадную программу в двух отделениях — «Пиф-паф, или сатирические выстрелы по промахам» — и готовились обкатывать ее в провинции. Такие программы были любимы народом не меньше, чем, скажем, концерты Эдиты Пьехи. Причем, если последняя была куда менее доступна, то эстрадные сатирики отличались завидной плодовитостью и мобильностью. Сейчас бы их поездки по стране назвали «чесом»: стадионы они не собирали, но дворцы культуры точно. Чтобы молодое поколение хотя бы в какой-то мере могло представить себе тот умерший жанр, достаточно упомянуть Велюрова, комично-помпезного героя Леонида Броневого в фильме «Покровские ворота», и его сатирические куплеты, которые он распевал на площадке в парке («за гуманизм и дело мира отважно борется сатира…»). Только в нашем случае речь шла о куда более весомом представлении, нежели несколько куплетов. Ни авторы, ни исполнители уже не в силах прорваться сквозь многолетние наслоения памяти и припомнить, какие именно «промахи» тогда обличались. (Конечно же, такие типовые сатирические «шоу» тогда никто и не пытался зафиксировать на пленку — хотя бы потому, что было понятно: завтра же, в соответствии с очередной передовицей «Правды», «Пиф-паф» может решительно поменять цель.) Можно лишь предположить, что обличались хрущевские «загогулины»: ведь Никиту Сергеевича сняли с поста всего за три месяца до этого, и сатирикам было, куда направить свои гибкие копья.

Для своей программы Лившиц и Левенбук искали какую-нибудь певицу, поскольку затейливый сценарий предусматривал вкрапления между сатирическими миниатюрами нескольких песен, написанных Яном Френкелем на стихи Михаила Танича. Поющие дамы из Москонцерта в ответ на упрашивания сатириков либо просили перезвонить по рабочему телефону через два месяца, либо улыбались: «Ну-у, мальчики, вы же понимаете, что это несерьезный разговор. Ну зачем мне "пиф-пафы" на Чукотке за такие деньги?» — «Не на Чукотке — на Урале», — оправдывались артисты.

Одна из администраторов Москонцерта случайно услышала про уральские гастроли — не исключено, что это была мама того же Миши Глуза, — и произнесла:

— Ребята, не волнуйтесь! Я попрошу сына найти кого-нибудь у себя в музыкальном училище. Иначе вы никогда не уедете на гастроли.

— Да кто отпустит из училища на целый месяц? — воскликнул Лившиц.

— Пусть найдет, как-нибудь выкрутимся, — махнул рукой Левенбук.

И к ним на прослушивание через два дня пришла Алла Пугачёва. Конечно же, в короткой юбке и, конечно же, со стройными ногами!

Это версия Левенбука.

Сама героиня описывала «точку бифуркации» несколько иначе. Спустя сорок лет на вопрос, какой случай изменил вашу жизнь, Алла Борисовна ответила: «Самый главный случай, когда я в шестнадцать лет пришла с подружкой Кариной Аветисян в Дом учителя. Мы сбежали с лекции смотреть кино, а попали на репетицию двух замечательных юмористов — Лившица и Левенбука, они лично проводили прослушивание. Мне понравились сапоги, в которых все выходили пробоваться — красные, лакированные. И когда они спросили: "Все, больше никого нет по списку?" — я сказала: "Я есть!" — лишь бы только эти сапожки надеть. Я спела в этих сапогах, и им понравилось, они меня взяли и даже эти сапоги подарили. Это круто изменило мою жизнь, потому что после этого песню "Робот" дали на радио и в программе "С добрым утром!". Ну не счастливый ли случай?».