Элисон Лесли Голд - Я прятала Анну Франк. История женщины, которая пыталась спасти семью Франк от нацистов

Кор много лет рассказывает о холокосте по всему миру. Он говорит на многих языках, и это очень полезно для его работы и для ответов на получаемые мной письма из разных стран.

Кор сделал мне самый неожиданный сюрприз за последнее время. Много лет он никому не говорил, что Отто Франк передал ему на хранение пять оригинальных страниц из дневника Анны. Господин Франк просил хранить эти страницы и предать их гласности после смерти его второй жены. Когда Кор объявил об этом, его сообщение вызвало противоречивую реакцию.

Анна размышляет там об очень личных вещах. Судя по всему, она довольно критически относилась к браку родителей. Анна задавалась вопросом: а любит ли отец маму так же сильно, как она его, и гадала, можно ли назвать такую любовь романтической.

Нужно понимать, что это всего лишь мнение Анны. Хотя, судя по дневнику, за двадцать пять месяцев, проведенных в убежище, она очень повзрослела, в душе она все же оставалась ребенком. Следует также помнить, что ее родители и все остальные жили в очень сложных условиях. В убежище невозможно было уединиться и вести нормальную личную жизнь. Вряд ли можно оценивать чей-то брак в подобных обстоятельствах.

Я знала господина и госпожу Франк на протяжении десяти лет. Я всегда считала его хорошим мужем и отцом, а ее – прекрасной женой и матерью.

В 2007 году произошло еще одно открытие, на этот раз печальное. Среди десятков тысяч документов, хранящихся в архиве института еврейских исследований в Нью-Йорке, был обнаружен большой конверт – более восьмидесяти писем и документов. Эти письма господин Франк посылал своим американским деловым партнерам, друзьям и родственникам, в том числе братьям Эдит Франк, Юлиусу и Вальтеру Холландерам, которые уехали в Америку в 1939 году. Господин Франк просит помочь ему и его семье получить визы в нейтральные страны, в Америку или на Кубу. Тон каждого следующего письма становится все более отчаянным.

Я знала, что Отто Франк обращался за такой помощью. Я сама советовала ему попытаться бежать из Европы и понимала, что убежище – это выход на самый крайний случай. Найденные письма напомнили мне об ужасных временах, которых сегодня никто и представить себе не может.

Меня не удивило, что в письмах постоянно повторяются имена Анны и Марго – их спасение для господина Франка было важнее судьбы его самого с женой. Не удивилась я и тому, что в одном из писем говорится, что, если на всю семью получить визы не удастся, Эдит советует ему уехать одному и при возможности забрать с собой детей. Эдит Франк всегда была таким человеком.

Еще одно известие касается большого каштана на заднем дворе нашего дома. Каштан огромный, он старше меня. К сожалению, его возраст дает о себе знать. Корни дерева подгнили, каштан поразили грибок и гниль. Возникла опасность, что он может рухнуть либо на музей, либо на соседний дом. Специалисты приняли решение срубить дерево, но против этого выступили защитники природы и читатели дневника Анны Франк во всем мире. Люди считали этот каштан деревом Анны – она так часто упоминала его в своем дневнике. В 1943 году она его почти не замечала, но вскоре полюбила каштан всей душой. Она поднималась на чердак – иногда вместе с Петером – и через единственное незакрытое окно любовалась этим прекрасным деревом. Зимой ее восхищали капли дождя на голых ветках, а летом – роскошные цветы. Порой она видела между ветвями небо и пролетающих чаек. Она писала, что все это помогает ей сохранить присутствие духа.

Я понимаю, почему для современных людей это дерево так же важно, как и для Анны. Вырубка была отложена, и пока судьба дерева неясна.

Я почти ничего не знала о подпольной работе моего мужа. Во время войны он говорил мне очень мало. Я знала, что он смог достать фальшивые продуктовые карточки для наших скрывающихся друзей, благодаря чему нам удавалось их кормить. Когда Пауль или я пытались расспросить его про жизнь во время войны, он всегда отвечал: «Я расскажу вам позже, не сейчас».

Но это «позже» никогда не наступило. Ян умер, никому не рассказав о своей работе в подполье.

Благодаря работе, проведенной моим сыном, его другом Герлофом Лагерейсом и другими уже после смерти Яна, я теперь знаю, что он был очень активным членом одной из подпольных групп гражданских служащих. Они разделили Амстердам на секторы, и каждый взял на себя помощь людям из определенного района. Они снабжали их вещами, лекарствами, продуктовыми карточками – всем, чем могли. Это была очень опасная работа. Ян несколько раз чуть не попал в лапы немцев, когда направлялся к тем, кого уже предали.