Эндрю Ллойд Уэббер - Снимая маску. Автобиография короля мюзиклов Эндрю Ллойд Уэббера

НАСТУПИЛА ВЕЛИКАЯ ПЯТНИЦА, Лондон опустел и помрачнел. Генеральный прогон был назначен на ранний вечер. Днем Джилли пришла в ужас от костюмов для кошачьего бала. Джон Непер создал необычные одеяния, которые кошки могли бы сделать сами для торжественного случая. У девочек были сложные костюмы, подражавшие оберткам от огромных рождественских хлопушек. Всевозможные обрывки, обертки, остатки, увеличенные в масштабе, стали нарядами для наших несчастных актеров. Но, признаться, они все производили неизгладимое впечатление. Их производство стоило сорок пять тысяч фунтов (двести девять тысяч фунтов сейчас), 10 процентов от нашего бюджета, и Джон считал их своим лучшим творением. К сожалению, эти костюмы совершенно не предназначались для танцев. Джилли заявила, что уволится и заберет с собой всех танцоров, если им придется танцевать в таком виде. Кэмерон согласился с ней и сказал, что костюмы нужно заменить. Джон пришел в бешенство. Он схватил целый ворох одежды и выкинул в сточную канаву за театром. Больше эти костюмы никто не видел.

Генеральный прогон проходил в кромешной тьме. Дэвид Херси очень слабо освещал сцену, за что Кэмерон прозвал его Князем Тьмы. Эйбу Джейкобу не хватило времени для настройки звуки, и сидящие в зале слышали отчетливо одно слово из трех. Мы пропустили все сцены с Гризабеллой, но к десяти вечера были только на первой трети первого акта. Перейдя к «The Pekes and the Pollicles», мы поняли, что это конец. Беспорядочная сцена, в которой наши кошки надевают на ноги коробки, чтобы изобразить собак, напомнила нам с Кэмероном о любительском театре в худшем его проявлении. Мы собирались стать посмешищем всего Лондона. В итоге мы решили, что «Кошек» нельзя показывать.

Мы собрались сообщить об этом Тревору в конце прогона, а труппе – на следующий день. Поймав режиссера, мы прошлись по Ковент-Гарден. Единственным местом, открытым в Великую пятницу, был ресторан «Джо Аллен», да и то почти пустой. Не могу сказать, что обычно дружелюбные официанты обрадовались нашему появлению. Кэмерон заговорил первым. Мы долго и упорно думали. Но то, что увидели, не подходит для сцены. Команда разобщена, все недовольны, а происшествие с Джуди добавило неопределенности. Мы решили отложить шоу. Я активно поддакивал.

Тревор закатил глаза и затем спокойно изложил график завтрашней репетиции и перечислил Кэмерону вопросы, которые нужно было решить до обеда. И на этом все.

В субботу вечером я поехал в Сидмонтон. Сара не приставала ко мне с расспросами, как идут дела. Я принял снотворное, и все, что помню дальше – только ее поцелуй на ночь. Проснулся я только к обеду. Днем я отправился на прогулку и столкнулся с нашим ближайшим соседом Энтони Монтагю. Он владел чрезвычайно успешной инвестиционной компанией Abingworth Securities. История с Джуди Денч разошлась по воскресным выпускам газет, поэтому он поинтересовался, как продвигаются дела с постановкой. Я рассказал ему правду, но добавил, что Элейн Пейдж займет место Джуди, и есть одна песня, ради которой я готов рискнуть всей карьерой. Он спросил, может ли зайти к нам после чая и послушать ее. В следующий вторник я получил чек на пятьдесят тысяч фунтов (двести тридцать три тысячи фунтов сейчас).

К среде мы все еще не видели прогон, который не был бы нарушен какой-нибудь ошибкой. В понедельник вечером Элейн исполнила «Memory» со словами Тима.Кэмерон немного взбодрился и прошептал мне, что пришел конец надеждам Тревора на роялти. У последнего, впрочем, было свое мнение на этот счет. Он считал, что слова Тима заканчивались не утверждением жизни и надеждой на перерождение, а мраком, граничащим с суицидальным настроем. Они заканчивались так: «As I leave you, a shadow of the light I once was, may my memory sleep at last» [78]. Это полностью противоречило идее, которую Тревор хотел донести до зрителей в конце шоу. Очевидно, что он не собирался обсуждать слова Тима и давать ему шанс на переработку стихов, утверждая, что с нашим расписанием это просто невозможно. У нас с Кэмероном не было другого варианта, как уступить ему. Все равно это была хоть какая-то попытка.

Элейн попробовала спеть «Memory» на генеральном прогоне во вторник, сжимая в руках листок с гибридом Райса, Элиота и Нанна, который сотворил Тревор. У нас не было времени отрепетировать ее выход в первом акте, и она по понятным причинам отказывалась учить что-то новое. Поэтому мы решили оставить «Memory», так как уже прогнали сцену. Чем меньше я напишу о сцене «Growltiger’s Last Stand» во время последнего прогона во вторник, тем лучше.