Яков Резник - Так добывалась Победа

На следующий день бригада перешла в район деревни Ильинское, а мы отдыхали, и я проспал свой день рождения.

4 августа мы с Волковым и Пономаренко разведывали подступы к деревням Китаево, Булгаково и Андросово. Местность была изрезана оврагами и лощинами. Когда подошли к Китаево, Волков дал сигнал рукой: что-то заметил. Смотрю, на пригорке фашистская машина, видимо, подорвалась на мине. Около машины офицер и солдат. «Попробуем взять в плен», — сказал я ребятам. Волков приподнялся и крикнул: «Хенде хох!» В ответ солдат вскинул автомат, и нам ничего не оставалось делать, как прошить обоих автоматными очередями.

Волков подполз к убитым фашистам и взял у них документы, автомат и бинокль. Я послал Пономаренко сообщить о минном поле и болотистой низине, по которой танки не пройдут. Где-то далеко позади нас все сильнее разгоралась стрельба, доносилось рычание танковых моторов. Наши танки рвались к железной дороге.

Из-за пригорка показались три отступающих самоходки фашистов и несколько десятков солдат. Слева из ложбины вынырнули два Т-34 с автоматчиками на броне. На наших глазах началась схватка советских танков с фашистскими самоходками. После первых выстрелов вспыхнула первая самоходка, внутри ее раздался глухой взрыв. Но и у нашего танка разбило ленивец, он юлой развернулся на месте. Другой танк, ловко маневрируя, вел огонь с ходу и подбил вторую самоходку. Из нее выскочило несколько гитлеровцев в дымящихся комбинезонах. Третья самоходка, пятясь, стреляла по подбитому танку. На танке загорелись кормовые баки, но башня развернулась, и метким выстрелом танкисты подожгли последнюю фашистскую самоходку.

Несколько автоматчиков, пригнувшись, подбежали к нам. Мы открыли огонь по гитлеровским пехотинцам. Огонь наших автоматов был неожиданным, и, потеряв до десятка солдат, фашисты залегли.

Враг начал обстреливать нас из миномета. Взрывом мины меня приподняло и ударило об землю. Два осколка попали в руку. Через несколько часов Волков доставил меня в полевой госпиталь.

Нам было ясно, что фашистские войска уже не в силах остановить наступление Красной Армии на Орловско-Брянском направлении. Однако враг оказывал отчаянное сопротивление. Горели села и города, от рук гитлеровцев гибли мирные советские граждане.

Мы освободили Борилово, Конь-Колодезь, Авдеевку, Скорики, Злынь и другие населенные пункты. И всюду — следы злодеяний фашистов.

Наши саперы обезвреживали мины, заложенные на перекрестке дорог. Мины были закопаны наспех, даже земля не успела обсохнуть.

Проходы сделаны. Танки челябинцев-добровольцев идут вперед.

Мы вышли к западной окраине небольшой деревни и не встретили ни одного жителя. Только кошки бегали от одной печной трубы к другой, да одинокий старик со слезами на глазах вышел нам навстречу из руин.

Сосредоточившись в лощине, танкисты осматривали боевые машины. Наступили сумерки, но они продолжали свое занятие. У танкистов закон: пока машина, пушка, пулеметы не в порядке, ты не имеешь права ни есть, ни отдыхать.

Коротка летняя ночь. Справа и слева полыхали огневые зарницы. Там шел бой. Это шли в наступление наши соседи — 197-я Свердловская и 242-я Пермская добровольческие танковые бригады. С рассветом и нам предстояло освобождать Мосальское.

Наступление началось после короткого артиллерийского налета. Первый танковый батальон майора Степанова шел на правом фланге. По фронту — второй танковый батальон капитана Федорова.

На подступах к деревне фашисты встретили нас огнем из пушек и минометов. Танки первого танкового батальона вырвались вперед. Завязался бой. Уже горят танки, поле заволокло дымом. Далеко вперед ушла рота Ивана Любивца.

Наступление второго танкового батальона было приостановлено артиллерийским огнем врага.

В разгар боя к нам подъехал комбриг М. Г. Фомичев. Шофер Костя Дорошевский укрыл его машину за кормой танка.

Комбриг спросил Федорова, почему нет продвижения вперед. Федоров ответил, что ведет перестрелку с вражеской пушкой, которая стоит возле тополей у хаты. Вести огонь мешает наша «тридцатьчетверка», она остановилась на высотке, не стреляет и не уходит в укрытие.

Фомичев приказал мне узнать, в чем дело. Я бегу по высокой траве к танку. Взбираюсь на машину и стучу по люку башни. И тут башня вдруг начала вращаться, застрочили пулеметы. Лежа на башне, пытаюсь с борта схватить ломик. Это мне удается. Поддеваю люк и кричу, чтобы прекратили огонь. Оказалось, что меня сочли за немца.