Чарли Энгл - Running Man. Как бег помог мне победить внутренних демонов

Мы продолжили бежать, но к полудню Рэй уже лежал в своей палатке, бледный, держась за голову и испуская громкие стоны.

– Бедный Рэй. Держись! – сказал Дон.

Я склонился над скорчившимся товарищем:

– Кто-нибудь претендует на вещи Рэя? Ну, если они лишатся хозяина…

– Придурок! – простонал Рэй.

Через несколько часов Рэй встал и сказал, что готов бежать. Я понимал, что он боится – боится не того, что ему станет хуже, а подвести команду.

– Ну ты крутой парень, Рэй, – сказал я.

– Крутой motherfucker, – добавил Кевин.

Несколько дней спустя Дон с Мохамедом отправились вперед на грузовике, чтобы разведать путь. Когда мы их нагнали ближе к сумеркам, Дон тихо показал на одинокого мальчика, сидевшего на песке неподалеку от грузовика. В потрепанной футболке и шортах не по размеру он выглядел совсем маленьким.

– Мы поговорили с ним, – сказал Дон. – Его родители ушли искать воду. Он здесь один уже два дня. Из припасов у него только верблюжье молоко и несколько кусков вяленого мяса.

Дон дал мальчику коробку печенья, бутылки с водой и пластиковый пакет со свежими финиками. Я заглянул за грузовик, чтобы посмотреть на него. С мальчиком разговаривал Абаду, сын Мохамеда. Когда Абаду вернулся, я протянул ему маленький фонарик с кнопкой. Абаду понял, что я хочу передать фонарик мальчику.

– Можно с ним поздороваться? – спросил я.

– Подожди.

Абаду вернулся к мальчику и протянул ему фонарик, говоря что-то тихим, успокаивающим голосом. Через пару секунд он повернулся и помахал мне. Я подошел. Мальчик съежился и инстинктивно подался назад. Я сел на корточки, чтобы быть ближе к нему, но он отвернулся и не смотрел на меня. Абаду погладил его по голове, потом меня, как будто говоря: «Видишь, он похож на тебя, только с белой кожей и смешными волосами». Мальчик, похоже, успокоился и украдкой бросил на меня взгляд.

– Все хорошо, – произнес я. – Все хорошо.

Я сказал, что мы хорошие люди и поможем его семье. Но что мы могли сделать? Его уже не раз оставляли одного, и такая ситуация неизбежно повторится. Так уж живут люди в пустыне. Мы немного посидели с ним, потом попрощались и вернулись к грузовику. Обернувшись в последний раз, я увидел, как вспыхивает и гаснет свет, освещая лицо мальчика. Я ощутил полную беспомощность. Я так и не узнаю, все ли с ним будет в порядке и вернутся ли его родители с водой.

Примерно то же отчаяние я испытал через несколько дней, когда мы встретили мужчину, который специально искал нас. Он слышал о том, что в нашей группе есть врач. Его жене и новорожденному ребенку требовалась срочная помощь. Мы сели в грузовик Мохамеда и приехали к большой прямоугольной палатке, которая открывалась спереди и сбоку.

Док обследовал мать с ребенком и сказал, что они сильно обезвожены. Помочь ребенку в таких условиях было непросто, поэтому он сосредоточился на матери. Он дал ей таблетки с электролитами и солью и несколько бутылок с чистой водой из наших запасов. Смешав напиток «Gatorade», он протянул бутылки мужу и с помощью Мохамеда, служившего переводчиком, объяснил, как принимать таблетки и сколько употреблять воды. Я же размышлял о том, что эти люди думают по поводу ярко-зеленого «Gatorade».

– Они выживут? – спросил я Дока, когда мы вышли из палатки.

– Возможно. Матери нужно окрепнуть, иначе ребенка не спасти.

Как и многие другие путешественники по этим краям, я отчаянно хотел помочь людям.

Если бы мы пробегали на полтора километра южнее или севернее, мы бы никогда не узнали об их существовании. Мать с ребенком, скорее всего, умерли бы. А сколько мы миновали на своем пути людей, которым тоже требовалась срочная помощь? Как и многие другие путешественники по этим краям, я отчаянно хотел помочь людям. Но кто я такой? Туареги жили в этой пустыне тысячи лет. Не подходить же мне к каждому и не говорить: «Давайте я вам помогу»?

Наконец мы пересекли границу Мали и Нигера. Теперь нашей целью был Агадес, располагавшийся посередине нашего маршрута. Там мы планировали отметить Рождество и встретиться с Лизой, Кейти – женой Рэя, и Николь – подругой Кевина.

Мне не терпелось увидеть Лизу. Я понимал, что она заслужила эту поездку. Ей самой приходилось непросто, и она сильно помогала мне, особенно когда я находился далеко от дома. Но мысль о том, что она приедет в Сахару, доставляла мне и некоторое беспокойство. На протяжении многих недель я находился в компании одних лишь мужчин. Мы плохо пахли и обменивались грубыми шутками. Мы думали только о том, чтобы бежать вперед, отдыхать, есть, пить, ходить в туалет, обрабатывать болячки и снова бежать дальше. Лиза в такой компании будет все равно что учительница начальной школы на холостяцкой вечеринке. Я даже не был уверен, что смогу разговаривать с ней как нормальный человек и уделить ей то внимание, которого она заслуживает.