Чарли Энгл - Running Man. Как бег помог мне победить внутренних демонов

– Этой компанией владеют Мэтт Деймон и Бен Аффлек, – добавил он.

– Ага.

– Мэтт хочет быть продюсером и диктором. Вы не против?

– Мэтт Деймон, диктором… – Я едва не поперхнулся. – Ну вообще-то я думал нанять кого-нибудь познаменитее…

Джеймс рассмеялся.

Эти новости меня вдохновили, и я решил позвонить отцу. До тех пор я ни разу не говорил ему о Сахаре.

– Что? – спросил он. – А как же твоя работа?

– Это невероятная удача, папа.

– На что ты собираешься жить?

– Что-нибудь придумаю. Так я смогу добиться большего.

– Чарли, когда ты, наконец, угомонишься со своими дурацкими идеями?

– Надеюсь, что никогда, – отрезал я.

Мне и вправду пришлось оставить работу в «Экстремальном ремонте: Домашней версии», поскольку подготовка к экспедиции требовала полной отдачи. В свое время я вложил часть доходов от ремонта автомобилей в недвижимость, и теперь у меня кое-что было на банковских счетах. В середине 1990-х я купил в Сансет-бич в Калифорнии два пустых участка и небольшой дом, который перестроил. Когда цены поползли вверх, я их продал. Кредитной истории и денег оказалось достаточно для покупки следующей недвижимости. Когда мама переехала в Кейп-Чарльз, небольшой городок на Восточном побережье в Вирджинии с внушающим надежды на дальнейшее развитие гольф-курортом, я приобрел два участка там. При случае я мог бы продать один или оба.

Мне позвонил Марк Джуберт, один из продюсеров «Лайв Плэнет», и пригласил меня в Нью-Йорк. Оказалось, Мэтт Деймон хочет немного пробежаться со мной. Я встретился с ними на перекрестке в Нижнем Манхэттене.

Сахара. 6437 километров. Трое друзей совершают невозможное. Это наш собственный Северный полюс. Наш Эверест.

Мэтт выглядел обычным парнем в бейсболке и спортивной одежде, пока не пожал мне руку и не сверкнул голливудской улыбкой.

– Только полегче со мной, ладно?

Я улыбнулся в ответ:

– Не волнуйся. Обещаю сильно не мучить.

Я и не собирался загонять Мэтта до седьмого пота. Мы двигались не спеша, почти прогулочным шагом, по улицам Сохо. Было занятно наблюдать за реакцией прохожих. Лица некоторых вспыхивали от удивления, и они толкали друг друга локтями. Другие кричали: «Привет, Мэтт!» или «Джейсон Борн!». Мы пробежали немногим более 16 километров, а после, пока отдыхали, поговорили. Мэтт сказал, что никогда не был в Африке, но надеется скоро там побывать. Он спросил, какие в ближайшее время намечаются забеги. Я сказал, что буду участвовать в очередном Бэдуотере в июле.

– Бэдуотере?

– Двести пятнадцать километров по Долине Смерти. Обычно при температуре 54,4 градуса. Одна из моих любимых гонок.

– Не понимаю, как это у тебя получается, – рассмеялся Мэтт. – Я не могу продержаться больше девятнадцати километров. После этого все тело начинает разваливаться.

– Нет. Можно запросто бежать и дальше. Только нужно изменить свое отношение к боли.

Я погрузился в дела, встречаясь с потенциальными спонсорами и инвесторами, собирая команду поддержки и углубляясь в усложняющиеся с каждым днем расчеты по организации мероприятия. Я также усердно готовился к Бэдуотеру, не желая повторять ошибки 2003 года. На этот раз я подобрал себе отличных помощников, внимательно рассчитал весь маршрут – и финишировал третьим, улучшив свой результат более чем на десять часов. Похоже, я уже начинал неплохо разбираться в таких делах.

Мне пришлось оставить работу – подготовка к экспедиции требовала полной отдачи, но у меня кое-что было на банковских счетах.

В октябре мы отправились в Африку в ознакомительную поездку вместе с моим знакомым, Донованом Уэбстером, автором статей в National Geographic. Стриженный под ежик, в профессиональных очках в проволочной оправе и сафари-шортах, он походил на интеллектуального Индиану Джонса. В отличие от меня, Дон уже бывал в Сахаре и знал многих людей, которые могли нам помочь, включая Мохамеда Икса, предводителя туарегов и главу ведущей компании по организации активного отдыха в пустыне.

Встретившись с Мохамедом в Париже, мы полетели в Дакар в Сенегале, а затем совершили поездку в Сен-Луи, французский колониальный город, расположенный у устья реки Сенегал. В чем-то он походил на Новый Орлеан, особенно ночью: звуки джаза из маленьких клубов, запах рыбы и речного ила, густой воздух. Если перейти через многоуровневый арочный стальной мост, то попадаешь на «материковую Африку» и самую западную окраину Сахары. Едва увидев пески, я понял – наш забег должен начинаться здесь.