Александр Дзасохов - Как много событий вмещает жизнь

На что напирала новая пресса? К моменту моего избрания в Политбюро очень популярной была тема партийно-государственных привилегий, причем ее сознательно инициировал сам Ельцин, который для этого проехал в троллейбусе и завел медицинскую карту в обычной районной поликлинике.

В первые же дни пребывания в новой должности я убедился, что пресловутые привилегии, о которых много писали газеты, остались в прошлом. Члены Политбюро передвигались по столице на отечественных «Волгах». У нас не было, как у наших предшественников, персональной охраны. Мы летали в командировки рейсовыми самолетами и получали зарплату лишь в 1200 рублей, что не было ни привилегией, ни чрезмерно высоким по тем временам заработком. Правда, сохранялось право пользования дачей, но уже не персональной, как раньше, а общей, в дачном поселке.

Разумеется, публикации на тему номенклатурных привилегий, которых уже не существовало, как и самой номенклатуры, вызывали чувство досады. Но времени на выяснение отношений не было. Важно было как можно быстрее наладить рабочий диалог с руководством новых популярных изданий. Идеологический отдел ЦК не мог директивно влиять на работу «некоммунистических» средств массовой информации. Немыслимо было указывать журналистам, о чем и как писать, на что обращать внимание читателей, какие мнения публиковать.

Первое совещание с главными редакторами ведущих СМИ я провел уже 24 июля 1990 года, через десять дней после избрания секретарем ЦК. Начал со слов о нелегком труде редактора. Выразил признательность всем, кто освещал работу партийного форума. Наконец, сообщил, что в гостинице «Октябрьская» в Москве открывается постоянно действующий пресс-центр ЦК КПСС, где я как секретарь ЦК буду регулярно выступать.

После этого стали задавать вопросы. Один из самых острых – о массовом выходе из партии. Я предостерег от одностороннего освещения этого процесса. Действительно, в 1989 году из КПСС по собственному желанию вышло 136 тысяч человек, за шесть месяцев 1990 года – свыше 366 тысяч человек. Пресса подробно писала об этом. Но при этом умалчивалось, что только в 1989 году в партию вступили 313 тысяч новых членов. Другими словами, за тот год число коммунистов выросло, но многие издания этого «не заметили».

Руководители СМИ были крайне обеспокоены навалившимися на них экономическими и финансовыми трудностями. В то время поднимались цены на бумагу, росла стоимость типографских услуг. Некоторые издательства чувствовали, что рискуют вскоре не свести концы с концами. В десяти – двенадцати регионах партийные типографии отказались печатать молодежные издания. Даже «Комсомольская правда» – самая массовая молодежная газета в СССР – столкнулась с серьезными проблемами. Положение тогда удалось поправить. Областным комитетам партии, которые курировали деятельность типографий, находящихся в собственности КПСС, по моей инициативе было рекомендовано не допускать пренебрежительного отношения к молодежной прессе.

Первое совещание с руководителями СМИ показало, что проблем у журналистов достаточно. Возникало много вопросов, связанных с правом собственности на издания, полиграфические базы. Ситуация в партии, политические оценки текущих событий также всех интересовали. После двухчасового разговора было решено проводить подобный обмен мнениями каждую неделю.

Атмосфера наших встреч соответствовала духу времени. Не было директив, императивных указаний. Правда, постепенно аудитория «вымывалась». Если сначала в совещаниях участвовали представители почти всех общесоюзных газет, то впоследствии руководители ряда изданий – «Комсомольской правды», «Известий» и некоторых других – почти перестали приходить на Старую площадь. А мы перестали их приглашать, полагая, что свободная пресса вправе самостоятельно выбирать источники информации.

Постоянный, заинтересованный контакт с ЦК поддерживали только некоторые СМИ. Чаще, чем с другими главными редакторами, приходилось общаться с председателем Гостелерадио Кравченко, генеральным директором ТАСС Спиридоновым, главным редактором «Труда» Потаповым. Заходили и другие, однако возможность в полной мере опираться на прессу была ограниченна.

Режим работы был почти экстремальный. Чуть ли не ежедневно Горбачев, иногда в час ночи или позже, звонил мне домой и начинал отчитывать на повышенных тонах: «Ты понимаешь или нет, в газетах про нас снова измышления!» Было очевидно, что Генсек, он же главный архитектор многопартийности и плюрализма, не был готов к восприятию новой неординарной ситуации. Оппозиция же в поисках компромата не останавливалась ни перед чем. Так было сфабриковано и вписано в стенограмму Пленума ЦК мифическое возмущение Б.Н. Ельцина по поводу «вмешательства» в дела Московского горкома КПСС со стороны Раисы Максимовны Горбачевой, хотя ничего подобного, то есть ни «возмущения», ни тем более «вмешательства», не было.