Александр Дзасохов - Как много событий вмещает жизнь

Любопытно, что всего несколько лет назад с трудами многих присутствующих иностранных авторов можно было ознакомиться только по особому разрешению в специальных отделениях библиотек, которые так и назывались – спецхраны. Именно там с начала 1980-х годов находилась, к примеру, книга польского исследователя и теоретика социализма Адама Шаффа «Коммунистическое движение на распутье». В этой работе автор связывал перспективы социализма с демократизацией в Советском Союзе и странах Восточной Европы. А в публикации на эту тему в журнале «Проблемы мира и социализма» (№ 12 за 1990 г.) он заявил, что «рождение нового дискуссионного журнала лишь частично отражает происходящие в Европе глубинные процессы. Возникает новое международное движение. Его, если прибегнуть к лексикону теологов, я бы назвал социал-экуменическим, то есть вбирающим в себя различные силы, обращенные к социализму грядущего».

На вопрос, каким станет будущий социализм, Шафф ответил: «Сегодня за демократический социализм ратуют не только социал-демократы. Но разве он должен быть другим? Одним словом, мы еще не знаем, что означает сегодня социализм. Наш дискуссионный журнал и создан для поиска ответа на вопрос, который после Октябрьской революции представлялся решенным.

Подытоживая свои впечатления, могу сказать, что новое понимание социалистических ценностей, ради разработки которого и затевалось новое дело, с точки зрения проходящих в Европе перемен имело важнейшее значение. В XX веке многие стороны социализма как идеи и движения были искажены и деформированы. В том числе и у нас. Тем не менее идея выжила. Годы и десятилетия народы не только мечтали о будущем, но и творили его своим трудом, волей, умом. Эта мировая тенденция как раз и есть то, что носит название социализма. В настоящее время ей важно придать подлинно созидательный, политически организованный характер.

Мы просто обязаны были быть вместе, во всяком случае, по самым принципиальным вопросам. Два крыла европейской социал-демократии имели реальный шанс снова соединиться в едином полете. Международная ценность социалистической идеи не может быть умалена отдельными неудачами ее конкретного воплощения в странах Восточной Европы. Кроме того, право на жизнь имеют не только те элементы социализма, которые внедрились в западные общества.

Для работы над проектом программы КПСС подобного рода события имели большое значение. Концепция гуманного, демократического социализма, сформулированная XXVIII съездом перекликалась с еврокоммунистической концепцией «демократического социализма». В первом приближении она означала не что иное, как честное и последовательное признание собственных заблуждений, ошибок, отказ от догматического мышления, которое нередко наносило больше вреда, чем некоторые политические ошибки.

Термин «гуманный, демократический социализм» при своем появлении вызвал жаркие споры. Некоторым теоретикам, и не только им, он показался несколько тавтологичным. Социализм, мол, по определению не может быть негуманным и недемократическим. Но ведь определения «гуманный» и «демократический» были приданы социалистическому идеалу для того, чтобы подчеркнуть его антиавторитарный, антибюрократический характер.

Должен сказать, что концепцию «гуманного, демократического социализма», появившуюся в нашем политическом лексиконе в начале 1990-х годов, вряд ли можно считать изобретением М. Горбачева или его ближайших помощников. На Западе она возникла гораздо раньше, правда, под другим названием – «социализм с человеческим лицом». В Советском Союзе ее поначалу объявили оппортунистической и даже реакционной. Приверженность догмам мешала понять, что стремление людей к социальному равенству и справедливости проистекает из многих источников и выводится не только из классовых антагонизмов. Эти причины могут быть другими, причем не менее сильными. Сострадание, человеческая солидарность, приверженность гуманистической культуре, величие и благородство духовного начала в человеке – не пустой плод фантазии.

Если бы не события августа 1991 года и внеочередной, XXIX съезд КПСС, намеченный на декабрь 1991 года, состоялся бы и принял новый программный документ, то весь облик партии, начиная с ее идейной платформы и заканчивая организационными формами работы, мог претерпеть радикальные изменения.

Лично я надеялся на то, что по крайней мере большая часть членов КПСС, причем не самая худшая, составит современную, уверенно развивающуюся в демократическом СССР политическую организацию. Такая партия имела бы все шансы играть в условиях многопартийности роль правящей.