Александр Дзасохов - Как много событий вмещает жизнь

Составители проекта новой программы партии прекрасно понимали, что «классовый подход» уже почти ничего не объясняет в жизни современного общества и поэтому тормозит развитие теоретической мысли партии.

В процессе разработки новой стратегии КПСС постепенно шла к признанию этих истин, с тем чтобы существенно «осовременить» свой идейный арсенал, сделать его более адекватным процессам, происходящим в мире. Научный и духовный потенциал нашего общества для этого был вполне достаточен.

В Советском Союзе одним из теоретиков и сторонников идеи сближения, конвергенции соперничающих социальных систем был директор Института мировой экономики и международных отношений академик Николай Николаевич Иноземцев. Человек непростой судьбы, фронтовик, он сел за студенческую скамью лишь после окончания войны. К концу 1970-х годов Иноземцев уже был признанным авторитетом в академических кругах. Он создал уникальную научную школу, подготовил ряд серьезных трудов по проблемам внешней политики, мировой экономики и международных отношений. До перехода на научную работу некоторое время Иноземцев работал на руководящих постах в аппарате ЦК КПСС. Пользуясь своим авторитетом, в ряде публикаций осторожно развивал идею конвергенции. Речь шла о том, чтобы и в теории, и в нашей практической политике учитывать сдвиги, вызванные научно-технической и технологической революциями. В СССР были и другие ученые, понимавшие, что состязание разных социально-экономических систем существенно дополняется их взаимным сотрудничеством, проходит не столько в форме классовой борьбы, сколько по линии цивилизованного «партнерства-соперничества» в области экономики, социальной политики, научно-технического прогресса.

Однако в условиях холодной войны восприятия нашей страной новых форм организации общества и производства, позитивно зарекомендовавших себя на Западе, почти не происходило. Тому были и объективные, и субъективные причины, которых я не буду здесь касаться. Немалый ущерб наносила необоснованная вера в то, что пройдет еще немного времени и социализм победит в планетарном масштабе. Поэтому не случайно в СССР понятие «конвергенция» и фундаментальный социальный процесс, стоящий за ним, долгое время не воспринимались должным образом.

Широко известно, что в XX веке поиск оптимальных форм организации общества и государства во многих странах проходил под значительным влиянием опыта СССР. Достижения Советского Союза в обеспечении социальной справедливости были заразительными, постоянно выплескивались за границы страны. Проигнорировать эту тенденцию даже высокоразвитым государствам было непросто.

Ахиллесовой пятой нашей экономики было то, что изобретения, внедряемые в оборонной промышленности, в сфере космоса, чаще всего оставались тайной за семью печатями для гражданских технологий. Между советской оборонкой и гражданкой в годы холодной войны была воздвигнута хотя и не сплошная, но все же довольно труднопреодолимая преграда – отчасти по соображениям секретности, но в немалой степени и по идеологическим мотивам. Десятилетиями Советский Союз производил новейшие вооружения на одних предприятиях, а товары народного потребления – на других и по совершенно иным технологиям. Американцам удалось избежать столь жесткого разделения производства, и это способствовало упрочению их лидерства на мировых рынках высоких технологий. Признание теории конвергенции могло бы побудить лидеров СССР более внимательно отнестись к зарубежному опыту. Однако, по моим наблюдениям, даже члены Политбюро имели довольно смутное представление о возможностях реформирования советской оборонной промышленности. При этом некоторые даже не помышляли о том, чтобы узнать истинное положение дел. Такова была сила неписаных традиций и стереотипов мышления того времени.

Непомерные расходы на оборонку в сугубо мирных условиях дорого обходились нашему обществу. Народ запредельной ценой оплачивал гонку вооружений. Товарный дефицит в значительной степени являлся следствием такой политики. Причем в это же время по другую сторону от «реального социализма» буквально на глазах менялись к лучшему условия жизни миллионов людей труда, быстрыми темпами рос средний класс. Как ни парадоксально, это происходило и в странах, потерпевших поражение во Второй мировой войне (Германии, Японии, Италии и других).