Ольга Ярикова - Юрий Поляков. Последний советский писатель

У каждого успеха своя неразгаданная тайна, но с творчеством Полякова все более чем очевидно: он парадоксален, в нем уживаются вечный бунтарь, разрушитель мифов, мифотворец и конформист. Читая его книги, всякий находит в них что-то, близкое себе. Автор — сатирик и иронист? Безусловно. Бытописатель? Конечно. Любит парадоксы? Еще как! Мастерски владеет словом? Как мало кто в современной литературе. Он умеет насмешить? Практически любого! Ему даются сложные формы? Легко. Он умеет закрутить интригу? Так, что пока не прочтешь, не оторвешься. Он пишет о любви? Да. Но не только. Он пишет и о безлюбии. О том, как люди разучились любить и тоскуют по самим себе той поры, когда умели мучительно переживать и остро чувствовать.

Поляков успешен во всех своих ипостасях. Счастливый дар! И счастливая судьба?

Возможно. На судьбу Юрию Полякову роптать не приходится. И все же он — человек трудной судьбы в прямом смысле слова «труд»: трудоголик, никогда не дававший себе поблажки, ни в начале пути, ни потом, когда его настигла слава. Зато на это приходится роптать биографу: линия его жизни — редкий в литературе случай — абсолютная прямая. И главные коллизии, которые ее сопровождают, связаны с внеличностными событиями, с судьбой страны. «…Родиться в России с душою и талантом» — это про него.

Юрий Поляков — советский человек. Он открыто говорит об этом в своей публицистике, об этом свидетельствуют и его художественные тексты, как бы ни были продуманно амбивалентны его герои. Его называли «колебателем основ» — а он всего лишь честно рассказал о том, что видел и чувствовал, свято веря, что недостатки нельзя игнорировать — их надо изживать. И жизнь очень скоро подтвердила его правоту. Сегодня одни вменяют ему в вину критику советской власти, другие — критику либеральных реформ и реформаторов, игнорируя тот факт, что Поляков, не отвергая своего комсомольского и партийного прошлого, всегда оставался приверженцем идеи всеобщего равенства и таких общественных отношений, при которых каждому гарантирована возможность гармонично развиваться. Литературовед Алла Большакова назвала его «незаконным сыном соцреализма» — но, как мы увидим далее, он был очень даже законным его сыном, можно сказать, вырос из него. Недаром Сергей Владимирович Михалков полушутя-полусерьезно назвал его последним советским писателем: патриарх советской литературы, автор не только слов гимна и «Дяди Степы», но и популярных басен, создатель сатирического киножурнала «Фитиль», чувствовал в поляковском взгляде на действительность нечто родственное, понимал, что так же, как и он сам, критикуя, молодой Поляков надеется сделать советскую жизнь лучше, а советское общество — справедливее.

Помимо судьбы без извивов еще одно обстоятельство не может не смущать биографа. В серии эссе «Как я был…» блестяще-остроумно описан практически каждый жизненный и творческий период, связанный с созданием тех или иных произведений. Эти тексты невозможно ни цитировать — потому что не знаешь, где оборвать цитату, — ни тем более пересказывать; их следует читать, и, будем надеяться, они выйдут отдельной книгой, составив своеобразную творческую автобиографию, остро приправленную юмором и самоиронией. Существует еще и богатый научный пласт: творчество Полякова препарировала пара десятков уважаемых филологов и литературоведов, отчитавшись об этой работе диссертациями, научными статьями и докладами на конференциях. Биографу, не желающему ни пропасть в филологических дебрях, ни переписывать своими корявыми словами многосмысленные авторские эссе, приходится идти тернистым путем поиска особых биографических смыслов в поляковской прозе (отказавшись от идеи пересказывать ее лихо закрученные сюжеты), равно как и в событиях последнего шестидесятилетия отечественной истории — потому что по большому счету все они являются частью личной биографии. Тем более что многое из того, о чем говорит в своей публицистике Поляков, с течением времени требует все более детальных пояснений. Например, почему он считает политику первого и последнего президента СССР катастрофической для страны, а первого президента России, «гаранта демократии», — авторитарным партаппаратчиком. Это не обычные ярлыки, которые навешивают на оппонентов в остром споре, а проверенная временем позиция, но последовательно излагать факты, на основе которых он к этому пришел, по большому счету просто негде.

В одном из интервью Поляков сказал: «Каждый писатель говорит на языке своего поколения», — пояснив, что имеет в виду и особую версию родного языка, и особый мир характерных для времени явлений. Тем не менее ко многим событиям и явлениям, составляющим современность, мы никогда потом не возвращаемся, а если возвращаемся — как Поляков в своей публицистике, — то уже без подробностей. В нашей книге много фактов, посвященных советской и постсоветской истории Отечества. Нам показалось, что только через них можно понять, почему «колебатель основ» так яростно защищает сегодня от нападок социальное государство, каким был СССР, что он имел в виду, когда критиковал советскую государственную систему, а также почему эпоха Горбачева, как и время президентства Ельцина предстали в его прозе и публицистике в таком однозначно неприглядном виде. Именно поэтому существенное место в биографии уделено уже достаточно удаленным от нас событиям, которые, независимо от того, предавали их гласности или скрывали, сплетали канву нашей общей жизни и определяли будущее, которое неминуемо стало настоящим.