В самом деле, Моцарт открыл для себя творчество Иоганна Себастьяна только за несколько лет до приезда в Лейпциг, но там он испытал настоящий эстетический шок, когда ему явилась иная ипостась наследия Баха. Году в 1782-м барон Ван Свитен, австрийский посланник в Берлине, пригласил Моцарта осмотреть его библиотеку. Книголюб, префект императорской библиотеки, дипломат был ещё и большим меломаном. В этой пещере Али-Бабы Моцарт нашёл произведения и Иоганна Себастьяна, и его сыновей, а также Генделя. Кстати, Вольфганг Амадей был близким другом Иоганна Кристиана Баха — композитора, оказавшего влияние на его творчество. В том, что касается его отца, то Моцарт усвоил технику фуги, перекладывая пьесы из «Хорошо темперированного клавира». Он также сочинил «Прелюдию и фугу до мажор». В его «Мессе до минор» тоже чувствуется влияние Баха.
Весточка от одного гения другому? Эта история, а также некоторые другие свидетельствуют о том, что музыка Баха не канула в реку забвения после его смерти, как думают довольно многие. И потом, если она и сегодня так часто звучит, живёт полной жизнью, то потому, что существовала некая эстафета, передача его наследия, пусть даже слегка видоизменённого. Как можно измерить реальность наследия Баха? Во-первых, конечно же, по наличию его прямых потомков — сыновей, о которых здесь надо сказать несколько слов. Затем — по работе памяти, воспоминаниям. Наконец, по тому, как композиторы и исполнители последующих эпох усвоят или обновят его творческую манеру.
Все биографии Баха, за исключением самых подробных, оставляют его детей в тени. Для двенадцати из них, скоро умерших или мало живших, это тень смерти. Для других, с трудом создававших себе имя и искавших собственный путь, это тень отца. Быть сыном гения всегда непросто, а быть сыном Баха порой просто невозможно, особенно когда ты сам музыкант и живёшь в одну эпоху с такими гигантами, как Гайдн, Глюк, Моцарт! Бах любил своих детей, в этом нет никаких сомнений, и боль, причинённая ему бегством и смертью Иоганна Готфрида Бернгарда или умственной отсталостью Готфрида Генриха, вполне это доказывает. Но, как неоднократно подчёркивали современники, гений не всегда бывает терпеливым педагогом, и Иоганн Себастьян Бах не жалел резких слов для своих детей. «У старика Себастьяна было три (?) сына. Доволен он был только [Вильгельмом] Фридеманом, большим мастером игры на органе, — рассказывает К. Ф. Крамер, ссылаясь на самого «дорогого Фриде». — Даже о Карле Филиппе Эмануэле он говорил (несправедливо!): «Это берлинская лазурь! А она выцветает!» (Намёк на склонность этого сына к галантному стилю. — М. Л.) Говоря о лондонском Бахе, [Иоганне] Кристиане, он всегда приводил геллертовский стишок: «По глупости своей он далеко пойдёт!»» [51] Цит. по: Крамер К. Ф. Человеческая жизнь // Шульце X. Й. Документы жизни и деятельности Иоганна Себастьяна Баха / Пер. с нем. В. Ерохина. М.: Музыка, 1980.
. К. Ф. Д. Шубарт вспоминал о такой семейной сценке, произошедшей с Иоганном Кристианом. «Как-то раз, — рассказывал он Каннабиху и Вендлингу, — я импровизировал на клавире, так просто, механически, и остановился на кварт-секст[аккорде]. Отец лежал в постели, и я думал, что он спит. Но он вскочил с постели, дал мне затрещину и разрешил квартсекст[аккорд]». Это воспоминание явно запало ему в душу…
Наряду с замужней сестрой и другими, оставшимися старыми девами, наряду с братьями, которых ждала трагическая судьба, четыре сына — по два от каждого брака — всё-таки заняли своё место в истории музыки. Меньшие домоседы, они будут блистать в Европе и станут последними представителями больших музыкальных династий, живших до века Просвещения. Ведь мир меняется…
Начнём с Вильгельма Фридемана (1710–1784) — «дорогого Фриде», бесспорно, самого одарённого, на которого кантор возлагал самые большие надежды, но и самого противоречивого по характеру. В самом деле, его отец написал много пьес для сына-ученика, в частности «Клавирную книжечку» с «Маленькими прелюдиями» и «Двухголосными и трёхголосными инвенциями», которые до сих пор используют для обучения юных пианистов. Старший сын учился также игре на скрипке в Мерзебурге, у Иоганна Готлиба Грауна (1702–1771). Сделавшись помощником Иоганна Себастьяна, он станет потом органистом в дрезденской церкви Святой Софии (1742–1746), а затем перейдёт в церковь Святой Марии в Галле. Женившись на Доротее Елизавете Георги (1725–1791) и став отцом троих детей, он покинет Галле в 1764 году после распрей с властями по поводу своих гонораров, уедет в Брауншвейг, потом в Берлин, где его на какое-то время приблизила к себе сестра Фридриха II, принцесса Анна Амалия (1723–1787). Можно вспомнить, например, его сочинения для клавира, в частности «Фантазии» и «Полонезы», а также кантаты и органные пьесы. В конце жизни он испытывал материальные затруднения и, чтобы свести концы с концами, продавал рукописи Иоганна Себастьяна и даже занимался фальсификацией, выдавая сочинения отца за свои. Такова трагическая судьба «галльского» Баха. Кстати, история его жизни в 1858 году послужила сюжетом для повести Альберта Эмиля Брахфогеля, экранизированной в Германии во времена Третьего рейха Трауготтом Мюллером под названием «Фридеман Бах».
Читать дальше