Андрей Стученко - Завидная наша судьба

Меня срочно вызвали в Москву. Телеграмма предписывала сдать дела и выезжать первым поездом. По категорическому тону телеграммы я понял, что вызов связан с событиями на Халхин-Голе. Это и тревожило и радовало. Радовался, что еду на боевой участок работы, а тревожило неведение относительно будущей должности.

21 июня 1939 года я уже был в Москве. Начальник Главного управления кадров сообщил, что меня назначили заместителем инспектора кавалерии фронтовой группы, недавно созданной для руководства войсками Дальнего Востока и боевыми действиями в районе Халхин-Гола. Командующим группой назначен командарм 2 ранга Штерн, заместителем по политической части — корпусной комиссар Бирюков, начальником штаба — комбриг Кузнецов.

Перед тем как выехать в штаб фронтовой группы в Читу, я зашел к инспектору кавалерии Красной Армии комкору О. И. Городовикову. Признался ему, что расстроен новым назначением.

О. И. Городовиков

— Почему так? — спрашивает Ока Иванович.

— Непонятно, что за должность — ни командная, ни штабная. А я определенности хочу, отвечать за дело хочу!..

— Подожди, что ты такой горячий? — останавливает меня Ока Иванович. — Пойми, воюет монгольская конница. Нам надо обобщить опыт ее боевых действий, учесть все полезное. Понимаешь? Ты только академию кончил, в журналах статьи пишешь. Вот все в один голос и назвали твое имя. Теперь ясно, горячая голова? А ты шумишь... Езжай, желаю успеха.

Через неделю я был в Чите, в штабе фронтовой группы. Народ здесь собрался разный, но в большинстве своем люди подготовленные, инициативные, с которыми приятно работать. Наиболее дружеские отношения у меня установились с начальником строевого отделения штаба майором Николаем Андреевичем Ломовым. Это был на редкость душевный, знающий человек. С ним мне и после приходилось встречаться, в частности, когда он являлся начальником Главного оперативного управления Генерального штаба, и всегда о нем оставалось самое прекрасное впечатление.

Штаб наш работал необычно. Большую часть времени все мы проводили в Чите, и только оперативная группа во главе с командующим Штерном периодически вылетала на одном-двух самолетах «Дуглас» на командный пункт в район горы Хамар-Даба. Эта группа осуществляла скорее инспекторские, чем оперативно-боевые функции. Между Штерном и командующим первой армейской группой Г. К. Жуковым [17] Ныне Маршал Советского Союза, четырежды Герой Советского Союза. — Прим. авт. сложились какие-то странные отношения. Трудно было разобрать, кто из них старший. Г. М. Штерн, опытный военачальник, выдержанный, вежливый, требовательный человек, вынужден был по-особому строить отношения с Георгием Константиновичем Жуковым. Вероятно, сказывалось то, что Жуков, как командующий 1-й армейской группой, силами которой проводились операции по уничтожению японо-маньчжурских войск, непосредственно поддерживал постоянную связь с И. В. Сталиным, который считался с ним больше, чем со Штерном. Жуков лично разрабатывал операции и осуществлял их. Его решения отличались оригинальностью, смелостью, как правило, приносили успех. Да и сам он был, безусловно, храбр, нередко в острые моменты появлялся на поле боя и влиял на его исход. Во всяком случае, Штерн всячески избегал конфликтов с комкором Жуковым.

Г. К. Жуков

Помнится, уже после халхинголских событий мне было поручено выехать на монголо-китайскую границу в Югодзырь, в кавалерийскую бригаду Кириченко для разрешения некоторых срочных вопросов. Стал собираться. Путь предстоял неблизкий — на машине в оба конца почти две с половиной тысячи километров. По телеграфу предупредил командование бригады о предстоящем выезде. Но поехать не пришлось. За час до отправления вызвал Штерн и подал мне телеграфный бланк с только что наклеенной лентой. Читаю: «Мне доложено о выезде Стученко в кавалерийскую бригаду. Я уже несколько дней нахожусь здесь сам. Приезд его не считаю целесообразным, Жуков».

Выжидательно смотрю на командующего.

— Ну, что вы думаете? — спрашивает он.

Пожимаю плечами и молчу.

— Отложите отъезд на недельку — две...

Подобное случалось часто. Г. К. Жуков с неудовольствием встречал каждую попытку штаба Штерна включаться в боевую деятельность подчиненных ему частей. Пожалуй, это можно было и понять: наш штаб, по сути дела, являлся для штаба и войск Г. К. Жукова каким-то инородным телом. Мы своим вмешательством только усложняли деятельность самого тов. Жукова и его войск. К великому сожалению, у нас иногда случаются подобные этому факты.