Андрей Стученко - Завидная наша судьба

— Где Стученко? Подать его сюда, я ему голову оторву!

Прежде чем идти к Селиванову, я забежал к Корженевичу.

— Что случилось?

— Получен приказ С. М. Буденного: Селиванову за плохое состояние седел, за неправильную форму челок и хвостов у конского состава объявлен выговор.

— Вот так да! Как же это получилось? Все было отлично, хорошо и... выговор!

Иду к комдиву.

— А, явился, брехун... Так, говоришь, отлично, хорошо? — уже фальцетом кричит комдив и наступает на меня, выйдя из-за стола.

Раз десять прогонял он меня вокруг стола, пока я не выскочил из кабинета...

Несколько позже я узнал, что у Зотова это обычный метод проверки. Он, например, наблюдая какое-либо учение, всегда хвалил: «Отлично! Хорошо! Очень хорошо!» А потом на разборе говорил:

— Хорошее учение. Действовали отлично, даже можно сказать, хорошо. Но если вдуматься, то только удовлетворительно, а вообще плохо. Надо повторить...

Учение повторяли, и не один раз, пока придирчивый инспектор не оказывался удовлетворенным.

Тридцатые годы были для нашей армии годами напряженных поисков новых методов боевой подготовки. В это дело включились многие командиры. У нас при штабе 6-й кавдивизии тоже была создана группа стрелково-тактического актива, задача которой состояла в обобщении и передаче опыта боевой учебы. Возглавлять ее поручили мне. Пришлось много ездить — не только в части своей дивизии, но и к соседям.

Однажды Ф. К. Корженевич сказал мне:

— Звонил Тимошенко. Приказал тебе с твоей группой ехать в Минск, в объединенную военную школу, и оказать там помощь в организации стрелковой подготовки. У них провал: была проверка школы, курсанты завалились по огневой. Срок работы — десять дней. Выезд завтра.

Вдесятером мы прибыли в Минск. Начальник школы Алехин, дважды краснознаменец, с двумя ромбами в петлицах, встретил нас не очень приветливо. Его самолюбие явно было уязвлено: кавалеристы приехали учить пехоту стрельбе! Не были рады «варягам» и преподаватели. Но курсанты и младшие командиры отнеслись к нам хорошо, с удовольствием слушали и выполняли наши рекомендации.

Прошла примерно неделя. Встречаю Алехина по пути на стрельбище.

— А, привет конникам! — необычно приветливо говорит начальник школы. — Ну, как дела? Знаю, знаю... Молодцы, помогаете нам неплохо. Спасибо. Но знаете, завтра приезжает к нам Михаил Иванович Калинин. Так вы уж, того, не очень показывайтесь ему на глаза. Неудобно будет: школа носит его имя, и вдруг она в прорыве, и кавалеристы ее спасают... Понимаете, в каком положении мы очутимся...

— Хорошо, постараемся не попадаться ему на глаза, — обещаю я.

На другое утро мы направились на стрельбище не обычным путем, а окольными тропинками. Так же ходили на обед, а после обеда, будучи на «линии огня», увидели Михаила Ивановича Калинина, приближавшегося к нам в сопровождении Алехина. Скрыться куда-нибудь было уже невозможно. Михаил Иванович, как всегда, шел мелкими шагами, но быстро и бодро, лишь слегка опираясь на палку. Он был весел, оживленно жестикулировал.

— А что тут делают кавалеристы? — несколько удивленно спросил он у начальника школы.

Я подошел и доложил, что мы, чонгарцы, приехали обменяться опытом. Начальник школы благодарно взглянул на меня. Михаилу Ивановичу тоже понравились мои слова.

— Это очень хорошо, что вы делитесь опытом. Передайте, пожалуйста, мое спасибо товарищам Тимошенко и Вайнеру, а вам всем я крепко жму руки.

Он стал расспрашивать, как живет 6-я кавалерийская, и тут же напомнил несколько эпизодов из боевых действий 1-й Конной армии в гражданскую войну, упомянул и о нападении самолетов противника на конармейцев, когда они собрались на митинг в связи с приездом Михаила Ивановича. Рассказывал весело, с шутками и почти ничего не сказал о себе. А дело было так.

В 1920 году на польском фронте, когда М. И. Калинин, стоя на пулеметной тачанке, выступал перед конармейцами, налетел вражеский самолет и обстрелял участников митинга. Конармейцы разбежались. На месте остался только Михаил Иванович. Когда самолет улетел, участники митинга собрались снова. Все чувствовали себя сконфуженно. А Калинин улыбнулся и продолжал выступление, как будто ничего не случилось.

С Михаилом Ивановичем пришлось еще встречаться на войне в 1942 году. Меня восхищали выдержка и спокойствие Всесоюзного старосты. Очень простой, отзывчивый, душевный человек, был он поистине мудр и отважен.

Ездить приходилось не только в войска округа, но и на все корпусные и окружные стрелково-тактические сборы. Наши показные занятия по методике обучения горячо поддерживал новый командующий войсками Белорусского округа Иероним Петрович Уборевич. На сборах вместе с ним обычно бывали командиры корпусов. Среди них не раз видел я легендарного Е. И. Ковтюха [15] Епифан Иович Ковтюх послужил прообразом Кожуха — героя повести А. С. Серафимовича «Железный поток». — Прим. ред. . На одном из проводимых мною показных занятий по огневой подготовке Уборевич неожиданно спросил: