Александр Феклисов - Признание разведчика

Резидент поручил мне восстановить связь с агентом по имени Юлиус Розенберг. Доверяя мне эту работу, он охарактеризовал его как ценного и перспективного источника, отметил важность этого задания и потребовал самого серьезного отношения к его выполнению. Я тщательно изучил все имевшиеся в резидентуре данные на агента и его друзей, провел несколько бесед с Семеновым, рассказавшим мне, что следует учитывать в работе с Розенбергом.

Существовало несколько вариантов восстановления контакта. Можно было бы вызвать Розенберга на встречу, позвонив ему домой по телефону. Но эту возможность мы единодушно отвергли, опасаясь, что его телефон мог прослушиваться ФБР. Было решено, что я восстановлю контакт с агентом, навестив его дома.

Я начал изучать нижнюю часть Манхэттена, где в одном из районов которого жил Розенберг с семьей. Я легко нашел их большой многоквартирный дом, освоил подходы к нему, обратил внимание на то, что дверь в подъезд открывалась набором кода или после разговора с хозяином квартиры по домофону.

Мне также предстояло заранее подобрать несколько мест для будущих встреч.

После этого я составил подробный план операции по восстановлению связи с Розенбергом. В нем был. предусмотрен маршрут движения к его дому, смена нескольких видов городского транспорта, чтобы убедиться, нет ли за мною хвоста. Придя на квартиру, я должен был передать ему привет от Генри (под этим именем он знал Семенова) и, извинившись, сказать, что тот срочно уехал в СССР и договориться о встрече в городе.

В резидентуре была хорошая фотография Розенберга — красивого молодого человека лет 25, с правильными чертами лица и подстриженными усиками. Он был женат. И Юлиус, и его жена Этель были евреями, потомками выходцев из России. У них был маленький сын — Майкл. Возможно, это способствовало сближению Юлиуса с Семеновым, тоже выходцем из еврейской семьи, установлению между ними дружественных отношений.

По рассказам Юлиуса, он родился и вырос на восточной стороне нижнего Манхэттена, в районе, с начала века бывшем центром расселения еврейской иммиграции. В Нью-Йорке он окончил не только среднюю школу, но и хедер, где изучали талмуд и другие традиционные дисциплины, а затем и колледж, получив специальность радиоинженера. Подобно многим своим сверстникам, во время учебы в колледже Юлиус принимал активное участие в работе студенческих кружков левой ориентации. Он смолоду втянулся в общественную деятельность и полюбил ее, а позднее всегда принимал активное участие в работе профсоюзов.

Впервые наводка на Розенберга была получена сотрудниками политической линии нью-йоркской резидентуры К. А. Чугуновым весной 1942 г. Узнав, что Розенберг имеет доступ к секретной военно-технической информации, резидент Зарубин дал указание поручить его разработку Семенову.

Вскоре Семенов познакомился с Розенбергом при содействии действующего агента на одном из митингов в Центральном парке. Чугунов и его друг ушли, оставив Семенова и Розенберга одних. Узнав, что его новый знакомый — из СССР и работает инженером в АМТОРГе, Розенберг очень обрадовался: ему никогда ранее не доводилось лично встречаться с человеком из Советского Союза, борьбе которого против фашизма он так горячо сочувствовал. Желая побольше узнать о своем новом знакомом и о его стране, Розенберг после митинга пригласил его в ресторан и с жадностью принялся за расспросы. Американец и русский сразу понравились друг другу: у них нашлось много общего, и они условились встречаться в дальнейшем.

В ходе третьей встречи как-то сам собой возник вопрос о том, что Советский Союз остро нуждается в информации о новейших разработках военной техники, которые, несмотря на союзнические договоренности, от него скрывались. Розенберг охотно согласился оказывать посильную помощь, заявив: «Я считаю своим долгом помогать Красной Армии и советскому народу — нашему союзнику, который сейчас в одиночку несет всю тяжесть борьбы против заклятого врага всего человечества».

Так началась работа Розенберга с Семеновым.

Когда Юлиус был в 1942-43 гг. на связи у Семенова, я оказывал последнему помощь в доставке полученных от источника материалов в советское генконсульство, где находилась и наша резидентура. Там я фотографировал материалы, а затем возвращал их Семенову. Необходимость в такой продолжительной процедуре объяснялась тем, что Семенов не имел благовидного предлога для частого посещения генконсульства. Я же в то время постоянно проживал там.