Джон Шиффман - Операция «Шедевр»

Охранник покорно достал водительские права и билет студента музыкального колледжа в Беркли. Полицейский бросил на них быстрый взгляд, без лишних слов повернул молодого охранника к стене и надел на него наручники. Когда сбитый с толку охранник сообразил, что его не обыскали, его осенило: это не полицейские . Но было слишком поздно. Когда пришел второй охранник, тоже подрабатывающий молодой музыкант, полицейский надел ему наручники до того, как он успел что-то сказать.

— Вы не арестованы, — сказал им вор. — Это ограбление. Ведите себя смирно, и мы вам ничего не сделаем.

— Не волнуйся, — пробормотал второй охранник. — Мне для этого слишком мало платят.

Воры повели своих пленников вниз по лестнице в подвал — влажный, с низко висящими трубами и воздуховодами. Одного охранника они отвели в конец прохода и приковали наручниками к трубе у раковины. Они залепили скотчем глаза и уши молодого человека, а потом наклеили еще полоску от низа подбородка до лба. Второго они отвели в противоположный конец подвала, в темный угол. Его голову тоже обмотали скотчем, а руки приковали к трубе.

Большинство музейных ограблений проворачиваются в считаные минуты, по схеме «хватай и беги». Но в музее Гарднер воры никуда не торопились. Уверенные, что охранники так и не смогли нажать тревожную кнопку, и, скорее всего, вооруженные радиосканерами, которые улавливали полицейские частоты, воры пробыли в музее поразительно долго: восемьдесят одну минуту. До 1:48 (двадцать четыре минуты после входа в музей) они даже не пытались снять картины. Затем сорок пять минут они провели в галереях, срывая шедевры со стен, и еще двенадцать минут вытаскивали холсты за дверь служебного входа. Мы так много знаем, потому что детекторы движения, установленные по всему музею, отслеживали перемещения воров. Грабители перед уходом забрали распечатку записи из кабинета начальника охраны, но на жестком диске компьютера сохранилась резервная копия.

В 1:48 воры поднялись по главной лестнице. На площадке второго этажа они повернули направо, двигаясь по коридору с видом на внутренний двор, и пошли прямо в Голландский зал, к двери с молотком «Нептун». Картины крепились к стенам обычными крючками. Воры быстро сняли четыре работы Рембрандта и небрежно бросили их на плиточный пол, раскидав кругом осколки битого стекла. У мольберта они схватили Флинка — возможно, думая, что это Рембрандт, — и, отодвинув витрину в сторону, занялись Вермеером. Очень аккуратно — видимо, при помощи канцелярских ножей — один из воров начал вырезать полотна из рам.

Второй вор направился назад, мимо лестницы, в зал ранней итальянской живописи, повернул направо, прошел через зал Рафаэля, мимо бесценного Боттичелли и пары Рафаэлей, и вошел в короткую галерею в 1:51. Он легко взломал шкафчик, забитый эскизами в рамках и защищенный только столетним замком. С одной из центральных полок вор снял пять набросков Дега, сделанных карандашом, акварелью и углем. Эскизы казались мелочью по сравнению с гораздо более ценными произведениями искусства рядом с Дега — Матиссом, Уистлером и Микеланджело. Возможно, вор был фанатом Дега или следовал приказам, а может, что-то перепутал в темноте и спешке.

В 2:28 утра оба человека вернулись в Голландский зал. Они прошли мимо автопортрета Рембрандта на дереве, видимо, потому, что он слишком тяжел или его нельзя легко вырезать из каркаса, и унесли пять картин голландцев и пять эскизов Дега. Они вынули кассету из видеомагнитофона, извлекли распечатку записей с детекторов движения и направились к двери. Служебную дверь они открыли дважды — в 2:41 и 2:45.

В то туманное утро воры украли из музея Гарднер еще три произведения искусства, оставив подсказки, над которыми уже давно ломают головы следователи. Они взяли два недорогих предмета: китайскую вазу из голландского зала и позолоченное навершие в форме корсиканского орла с древка наполеоновского знамени в короткой галерее. Зачем им понадобилась такая мелочь? Может, как сувенир? Или это отвлекающий маневр, чтобы запутать следователей?

Третий момент еще больше сбивал с толку. Воры забрали метровый портрет «Шез Тортони» Мане из Голубого зала. Это была единственная работа, украденная с первого этажа. Что самое любопытное, детекторы не уловили движений во время ограбления в этой галерее. Сбоев не было. Значит, Мане вынесли до того, как воры разобрались с охранниками. Есть подозрение, что в ограблении участвовал кто-то из своих. Еще кое-что: тот, кто взял Мане, оставил пустую раму на стуле у стола начальника охраны, и этот жест многие восприняли как жестокое оскорбление.