Джон Шиффман - Операция «Шедевр»

К осени 2005 года, заручившись поддержкой Карбо, мы с Айвсом были готовы реализовать свои амбиции.

А они были огромны.

— Ну как, всё на месте?

Иракец, считавший стопки стодолларовых купюр на узкой кровати в датской гостинице, не ответил, даже не пошевелился. И я снова спросил:

— Всё на месте?

Баха Кадхум хмыкнул, но взгляда не поднял. Он продолжал перебирать пачки купюр в два с половиной сантиметра толщиной, которые я ему принес, аккуратно складывая их на мятой белой простыне. Двести сорок пять тысяч долларов. Взамен он пообещал принести мне украденного Рембрандта стоимостью тридцать пять миллионов. Предположительно картина была у его подельника — и он ждал внизу или возле гостиницы. Всегда есть вероятность, что гангстер подсунет подделку или, хуже того, ограбит меня. Я не сводил глаз с его рук.

Кадхум выглядел моложе своих двадцати семи, явно младше, чем я ожидал. Оливковая кожа, орлиный нос и копна растрепанных черных волос. Узкие джинсы, розовая рубашка поло, черные кожаные туфли с пряжками. На шее — золотая цепочка. Я сомневался, что он вооружен, но он показался мне любителем — отчаявшимся и, что еще хуже, непредсказуемым.

Кадхум считал, что я — американский гангстер или как минимум искусствовед, работающий на банду. Нас познакомил отец одного из его хороших друзей, став поручителем. Кадхум думал, что этому человеку можно доверять: ведь он несколько лет скрывал украденную картину Ренуара для их банды под Лос-Анджелесом. Но Кадхум не терял бдительности. Я не мог подготовиться так же, как в Мадриде, когда по моему настоянию на встречу с плохим парнем меня сопровождали три «телохранителя». В Копенгагене я работал один и без оружия.

Пропавшим шедевром был крошечный автопортрет Рембрандта размером десять на двадцать сантиметров, написанный им в 1630 году в возрасте двадцати четырех лет. Это одна из немногих картин художника на позолоченной меди, она как будто светилась изнутри. Но при этом она очень спокойная. Молодой Рембрандт одет в темный плащ и коричневый берет, а на его лице полуулыбка, такая же манящая и таинственная, как у Моны Лизы. Этот автопортрет когда-то был главным экспонатом коллекции в Шведском национальном музее в Стокгольме, но пять лет назад исчез во время одного из самых крупных и зрелищных ограблений в истории искусства.

Эта отлично организованная кража началась за три дня до Рождества 2000 года.

Примерно за полчаса до закрытия музея банда из шести, а может, восьми выходцев с Ближнего Востока рассредоточилась по Стокгольму. Было уже темно, зимнее скандинавское солнце село к трем часам. Температура опустилась ниже нуля, на дорогах и тротуарах стало скользко из-за снега и льда. Музей расположен в конце короткого полуострова, куда можно попасть только по трем главным улицам Стокгольма. Воры воспользовались этим, создав преграды, чтобы отрезать его от остальной части города. На первой из трех улиц член банды поджег припаркованный «Форд». Этот маневр привлек полицию, пожарную часть и десятки зевак. На второй улице бандиты подожгли «Мазду», и туда тоже направились пожарные машины. Чтобы перекрыть третью дорогу, воры уложили там полосы шипованной резины. На реке у музея двое членов банды тихо пришвартовали оранжевый пятиметровый катер, чтобы быстрее улизнуть.

За несколько минут до закрытия трое мужчин в толстовках с капюшонами — один с автоматом, остальные с пистолетами — ворвались в двойную стеклянную дверь галереи. Они приказали охранникам и посетителям лечь на пол.

— Спокойствие, — сказал человек с автоматом по-шведски. — Ни звука, и мы вам ничего не сделаем.

Пока один из вооруженных людей держал на мушке группу туристов, охранников и научных работников, остальные побежали по широкой мраморной лестнице на второй этаж. Воры повернули направо и, толчком распахнув двойные двери, прошли мимо скульптур и масляных холстов. Один направился прямиком к голландскому залу и автопортрету Рембрандта размером с открытку. Второй вошел во французский зал и выбрал двух Ренуаров 1878 года: «Разговор с садовником» и «Парижанку».

Все грабители вытащили из карманов кусачки, перерезали провода, на которых рамы крепились к стенам, и сложили картины в большие черные мешки. Эти три работы были одними из самых маленьких в музее, поэтому их оказалось несложно вынести. Вместе они стоили около сорока миллионов долларов. Грабители поспешили обратно в фойе, прихватили подельника и выбежали через входную дверь. На все про все ушло всего две с половиной минуты. Все трое, каждый со своим сокровищем, побежали по скользкой улице, повернули налево и поспешили к набережной, где сели в пришвартованный катер и скрылись. Полиция застряла в пробке, образовавшейся из-за поджогов, и прибыла на место только в 17:35, через полчаса после того, как воры покинули док.