Все же я добывал и читал книги и журналы по ботанике. Решение стать исследователем жизни растений было незыблемым. И я как-то в конце учебного года сказал об этом профессору Келлеру, остановив его в коридоре после лекции.
Борис Александрович выглядел утомленным. Ему приходилось читать очень много и в университете, и в Сельскохозяйственном институте, где он заведовал кафедрой. Часто выступал он также в клубах с докладами, лекциями на общенаучные темы.
— Превосходно, коллега, — сказал профессор, выслушав мое сбивчивое признание в любви к его науке. — Напишите на бумажке вашу фамилию. Иначе могу позабыть — годы… И приходите на практикум в СХИ. Во вторник к девяти…
Я поблагодарил и сказал, что приду обязательно, хотя и недоумевал: почему мне надо явиться в Сельскохозяйственный институт? Ведь я же студент университета.
СХИ располагался за городом, километрах в четырех, на лесистом берегу реки Воронеж. Место это чудесное. Там студенты любили устраивать маевки. Туда, за Лысую гору — крутой обрыв над рекой, — мы с братом не раз ходили рыбачить.
В назначенный день и час не без труда разыскал среди нескольких корпусов института помещение ботанической лаборатории. Келлера там не было.
— Профессор читает сегодня в городе, — сказал мне служитель. — Приходите завтра.
Вот те и раз! Очевидно, Борис Александрович все же забыл о том, что пригласил меня. Что ж, надо топать обратно.
В это время в дверях лаборатории показалась невысокая, худенькая женщина. Длинное серое платье с белым отложным воротничком и такими же манжетами делало ее похожей на курсисток дореволюционного женского института Шанявского. Бывших его воспитанниц в двадцатые годы еще можно было иногда встретить в такой одежде. Я вспомнил, что уже видел однажды эту худенькую женщину с милым и бледным лицом рядом с профессором Келлером в экипаже, в котором он приехал на лекцию.
— Вот, спроси у профессорши, — кивнув в сторону женщины, сказал служитель.
Она услышала эти слова и подошла.
— Профессор Келлер приказал… Нет, пригласил…
— Ваша фамилия Сытин? Здравствуйте, — прервала она меня, протягивая руку. — Пожалуйста, проходите. Борис Александрович сказал, что вы любезно согласились помогать мне вести практикум. Вот здесь повесьте пальто.
Помогать вести практикум! Я был так ошарашен, что никак не мог зацепить петелькой на воротнике своего брезентового кожушка за рожок вешалки. Жена профессора чуть иронически следила за моими усилиями. Потом улыбнулась добро и понимающе, взяла меня под руку и повела за собой в светлую длинную комнату.
— Не волнуйтесь… Пока не собрались студенты, я вам все объясню. Вы справитесь. Я попрошу вас только готовить препараты. Срезы бритвой и на микротоме вы делать умеете?
— Приходилось…
— Ну вот и чудесно. Сначала подготовите несколько препаратов. Потом будете помогать их делать другим. Сегодня нам нужно будет показать структуру стебля растений. Вот здесь ваше место. Срезы пока делайте бритвой. И… спокойнее. Спокойнее…
Комната, куда мы вошли, была заставлена в два ряда столиками с микроскопами и бинокулярными лупами. На крайнем слева, побольше, помимо лупы и микроскопа лежали коробочки с предметными и покровными стеклышками, бутылочки с окрашивающими жидкостями, бритва, пинцеты, иглы и всякое другое мелкое «оборудование», а также стояла корзиночка с первыми весенними растениями — мать-мачехой, крапивой, медуницей, лютиками.
После нескольких неудач мне все же удалось сделать достаточно тонкий срез сочного стебля мать-мачехи, с помощью иглы уложить его на предметное стеклышко и на столик бинокуляра и… Как я ни вращал кремальеру наводки, поднимая тубу лупы то вверх, то вниз, ничего, кроме очень темных зеленых разводов, в окуляре не увидел!
— Вы забыли навести зеркало, — послышался у меня за спиной тихий голос жены Келлера. — Не волнуйтесь.
Как же это я действительно запамятовал направить лучик света на препарат снизу!
Зеркало повернуто как надо. Просвеченный срез сразу стал светлым. На нем четко обозначилась сложная, похожая на искусное кружево, ячеистая сетка сосудов стволика растения. В центре ячейки сетки были более крупными. Вокруг них концентрически, по строгой системе, располагались более мелкие. Как в паутине, только наоборот. Это было красиво необычайно.
В лабораторию стали заходить студенты. Они тоже готовили себе препараты из срезов, а мне пришлось помогать им. Потом каждый должен был сделать зарисовки «кружев» и постараться объяснить назначение тех или иных сосудов стебля растения: какие из них подают под воздействием осмотического давления воду с питательными солями из почвы вверх, к листьям, какие служат для транспортировки к корням органических веществ, созданных хлорофиллом.
Читать дальше