Ирина Триус - Дорога длиною в жизнь

Мне стало страшно от мысли, что я тоже стану так думать, и я попробовала оглянуться вокруг, посмотреть на других. И тогда увидела и поняла, что, оказывается, бывает и по-другому. Человек может в минуты отчаяния потерять веру в людей, а может ее и сохранить и, значит, остаться на всю жизнь сильнее и даже лучше, ибо нет ничего страшнее (по крайней мере, мне так кажется), когда человек живет скептиком только потому, что его жизнь в чем-то не удалась.

Все это большой разговор, Миша, разговор о жизни, и мы непременно еще вернемся к нему, если ты, конечно, захочешь. Напиши мне все о себе подробнее. Может быть, стоит подумать над твоей судьбой вместе — одна голова хорошо, а две лучше».

Михаил — мне:

«Здравствуйте, Ирина! Очень благодарен Вам за письмо и особенно за откровенность, с которой Вы его написали.

Несчастье случилось со мной в селе, когда я сорвался с антенны и разбился. Я тогда учился в десятом классе. А в девятом занималась Мария, и в дружбе с ней я чувствовал очень большую радость. Хотелось ей нравиться, и я делал все, чтобы отличаться от товарищей и чтобы ей было приятно слышать обо мне. Сейчас и самому все это кажется наивным…

После долгого лежания в больницах я по совету врачей заказал приспособление, не дающее парализованным ногам подкашиваться в коленях, и стал учиться стоять, а потом и ходить. Получил коляску и начал выезжать на улицу. С Марией мы виделись, переписывались. Она даже дала слово, что будет ждать, когда я выздоровею. Но я сказал, что на это нечего и надеяться, а в таком состоянии никогда не позволю себе калечить чью бы то ни было жизнь. И ради моей любви к ней я просил, чтобы она не ждала меня и выходила замуж. «Только свадьбу гуляй, когда меня не будет в селе», — попросил я. Потом меня послали на два месяца на курорт, и в мое отсутствие она вышла замуж. Теперь у нее две дочери, и я очень рад, что она счастлива.

Мой старший брат живет в ста километрах от меня. За полтора года, что я пролежал в больнице, он был у меня два раза. Зато сестра Ульяна днями и ночами не отходила от меня. Она и ее муж Василий — самые близкие мне люди, у них я живу, и они разделяют мою судьбу. Хожу на костылях. По ровному полу ничего, а как встретится препятствие в виде порога высотой пятнадцать — двадцать сантиметров, так поворачиваю на сто восемьдесят градусов и топаю обратно. Без дела оставаться не могу, потому что так сойдешь с ума, а что делать дальше — не знаю. Учиться? Для поступления в институт нужно сдавать экзамены, подниматься по лестнице. Подняться сам я не могу, а просить, чтобы меня кто-то нес, не в моем характере. Да и перезабыл все…

Желаю Вам счастья в жизни. Пишите».

Я — Михаилу:

«Дорогой Миша! Спасибо за письмо. Я словно познакомилась с тобой лично и теперь хорошо знаю тебя. Такие не сдаются… И если какие-то сдвиги есть, если ты даже поднялся на костыли, то должен подняться окончательно. Я просто уверена в этом, нужно только терпение, терпение и воля.

Ну а насчет твоего места в жизни я думаю. Лежу и все время думаю об этом. Не прав ты, когда пишешь: «Подняться по лестнице сам я не могу, а просить, чтобы меня кто-то нес, не в моем характере». Это ложное самолюбие и ложный стыд. Да ты гордиться должен, если в таком положении будешь сдавать экзамены вместе с теми, кто будет по лестнице подниматься сам.

Главное не лестница и не характер. Главное — подготовиться к этим экзаменам как можно лучше. Конечно, если бы у тебя были в Гомеле друзья, они могли бы тебе помочь. Но трудность в том, что у тебя их, по-видимому, нет. Вот почему так нужна помощь комсомола.

Второй вопрос — насчет работы. Ты любишь заниматься радиотехникой. Вот если бы тебе по этому самому радиоделу дали настоящую работу, то было бы здорово! Но ведь и это можно решить на месте, посоветоваться с людьми, а я тут, в Москве, посоветуюсь. Только не опускай руки, не сдавайся. У тебя трудное положение, очень трудное, но еще не безвыходное.

И еще я очень прошу тебя: держи меня в курсе всех своих дел, ладно? Чтобы я все-таки могла тебе хоть чем-нибудь помочь, чем только можно помочь на расстоянии. А пока не теряй времени — занимайся сам».

…Я — Михаилу:

«Дорогой Миша! Я только на днях отправила тебе письмо и вот, не дождавшись ответа, пишу снова. Все продолжаю думать, как поступить правильнее всего. Решила обратиться за советом на свою работу. Одновременно, как я и хотела, свяжусь с тем человеком в ЦК ВЛКСМ, которому было передано твое письмо.

Работа давала бы тебе не только средства. Ты бы связался с коллективом и постепенно стал его членом. А учебе работа не помешает. Постепенно сам бы занимался по школьной программе в свободное время, а потом, работая и тем более имея какой-то стаж, поступил бы в институт. Кстати, и в Гомельском железнодорожном институте есть, как мне сообщили, факультет связи.