Пётр Бартенев - О Пушкине - Страницы жизни поэта. Воспоминания современников

Нельзя, разумеется, согласиться с утверждением, будто «у Пушкина не было характера», но мысль о суровой судьбе поэта справедлива и была принята Бартеневым.

Книгу «Пушкин в Южной России», сразу по выходе, Бартенев послал и И. П. Липранди, который был источником многих необходимых сведений при её создании, с просьбой сообщить свои замечания. Липранди, в это время отставной генерал-майор, охотно согласился выполнить просьбу. 10 мая 1865 года он писал Бартеневу: «Относительно желания вашего иметь некоторые подробности о пребывании A. С. Пушкина в Кишинёве и Одессе (1820—1825 гг.) я с большим удовольствием исполню по получении облегчения от раны, что позволит мне заглянуть в дневник и дополнить памятью» [32] См. М. А. Цявловский: Из воспоминаний И. П. Липранди о Пушкине. Летописи Гос. Литературного музея.— Кн. 1.— 1936.— C. 548—558. Здесь подробно изложена история написания замечаний Липранди. . Из-за болезни работа над замечаниями Липранди затянулась, и они попали к Бартеневу только в начале 1866 года. Липранди сделал в общей сложности более тридцати исправлений и дополнений. По объёму и значительности содержания это составило самостоятельные мемуары. Получив их, Бартенев в очередной книжке «Русского Архива» (№ 8—9 за 1866 год) перепечатал полный текст «Пушкина в Южной России» и следом — замечания Липранди, с указанием страницы, к которой каждое замечание относится (некоторые были смягчены и выпущены по цензурным соображениям) .

Не ограничившись этим, Бартенев передал рукопись Липранди B. П. Горчакову, ранее сообщившему ему для его книги особенно много сведений о кишинёвской жизни Пушкина. Выполняя просьбу Бартенева, Горчаков сделал на полях присланной ему рукописи множество карандашных пометок, иногда очень существенных.

Своими замечаниями поделился с Бартеневым и М. Н. Лонгинов.

Таким образом, действуя с обычной энергией и изобретательностью, Бартенев сумел значительно расширить арсенал фактов, характеризирующих этот период пушкинской биографии.

Значение собранного Бартеневым огромного материала для создания научной биографии Пушкина — выяснения обстоятельств его жизни и работы, понимания особенностей характера, знакомства с его интересами, привычками, взаимоотношениями с окружающими людьми, друзьями и врагами — невозможно переоценить. Многие важнейшие моменты биографии Пушкина без собранного Бартеневым вообще нельзя было бы представить сколько-нибудь полно и достоверно, будь то обстоятельства южной ссылки или роковой дуэли и смерти. В каждой монографии о Пушкине ссылок на Бартенева больше, чем на любой другой первоисточник.

Одновременно с собиранием биографических материалов Бартенев считал своим прямым долгом собирание рукописей сочинений и писем Пушкина в оригиналах или копиях.

Как мы знаем, именно с копирования и публикации писем поэта к П. В. Нащокину началась пушкиноведческая деятельность Бартенева. Позже на страницах «Русского Архива» и Пушкинских сборников им была впервые опубликована значительная часть переписки Пушкина. Бартенев собственноручно скопировал более 60 писем Пушкина. Часть из них была им получена из Румянцевского музея, а остальные обнаружены в результате кропотливых поисков. Каждая интересная находка была для него подлинным праздником, он с восторгом писал о ней друзьям.

При публикации письма часто сопровождаются примечаниями редактора. Так, письмо к М. Я. фон Фоку 8 июня 1831 г. имеет примечание: «И по времени написания, и по содержанию очевидно, что Пушкин хлопотал о разрешении ему издавать журнал, но опасался, что в интересах Булгарина и К° ему или откажут, или будут его теснить… Это письмо есть поразительное свидетельство, в каком печальном и безрадостном положении находилась русская литература, и его одного достаточно было бы для характеристики целой эпохи». Черновое письмо Пушкина Д. В. Давыдову (август 1836 г.) по поводу статьи о партизанской войне для «Современника», подвергшейся нападению военной цензуры, сопровождается следующим рассказом: «Её отдали на цензурный просмотр известному А. И. Михайловичу-Данилевскому. Пушкин отозвался: „Это всё равно, как если бы князя Потёмкина послать к евнухам учиться у них обхождению с женщинами (слышано от Н. В. Шимановского)“».

Никто до Бартенева не придавал такого значения эпистолярному наследию писателя для понимания его самого и его эпохи. «Эти мимолётные фотографии быстротекущей жизни,— писал он,— не выражают собою всей полноты отношений между писавшим и получавшим их, но они бесценно дороги, сохраняя на себе всю непосредственность, всё, так сказать, тепло старины. Недаром Гёте изо всех исторических свидетельств отдавал решительное предпочтение письмам». Говоря о роли писем Пушкина для создания биографии поэта, Бартенев не устаёт повторять: «Образ Пушкина выступает здесь в подлинных чертах своих. Тут настоящая его автобиография; его дружеские и общественные сношения: его исповедь как человека и писателя» [33] Предисл. к сб.: Бумаги А. С. Пушкина.— Вып. 1.— М., 1881. . Он мечтает о возможности издания всех сохранившихся писем Пушкина вместе с ответами: «Такая книжка вышла бы наилучшим пояснением жизни нашего поэта и в то же время была бы живою картиною тогдашнего умственного и литературного движения России».