Пётр Бартенев - О Пушкине - Страницы жизни поэта. Воспоминания современников

Публиковал Бартенев из записанного не всё — только то, что считал важным и достоверным («Нужно, чтобы то, что рассказывают, было правдою»,— говорил он). Иногда перед публикацией давал на просмотр С. А. Соболевскому, М. Н. Лонгинову. Многое использовал в своих «Материалах». Остальное хранил в архиве.

Когда невозможно или затруднительно было личное общение, Бартенев использовал переписку. Отправленные и полученные им письма исчисляются тысячами. По существу важными, хотя и краткими мемуарными документами являются письма к нему П. А. Вяземского, А. О. Смирновой-Россет, М. В. Юзефовича, Н. И. Тургенева, сообщившего историю написания оды «Вольность», и многие другие.

Письма Бартенева подчас побуждали взяться за составление мемуаров тех, кто без его просьбы, быть может, никогда этого бы делать не стал.

Таково происхождение появившихся на страницах «Русского Архива» некоторых записок П. А. Вяземского, С. А. Соболевского, В. П. Горчакова, В. И. Даля, А. О. Смирновой-Россет…

М. П. Погодин сопроводил свои воспоминания письмом, начинающимся словами: «Вы требуете у меня настоятельно записок о Пушкине…»

Ф. Н. Глинка, посылая издателю «Русского Архива» очень важные воспоминания об «Удалении А. С. Пушкина из Петербурга в 1820 году», писал: «По желанию Вашему, я объяснил вам дело о Пушкине как оно было…»

Надо полагать, только благодаря настойчивым стараниям Бартенева попали на страницы «Русского Архива» воспоминания В. А. Соллогуба, первоначально прочитанные в заседании Общества любителей российский словесности, «Оправдания иезуита Ивана Гагарина по поводу смерти Пушкина, письмо из Парижа», заметки «Памяти Пушкина» М. В. Юзефовича, «Записки» H. М. Смирнова, значительно расширенные автором по сравнению с вариантом 1834 года, статья П. А. Вяземского о Пушкине и Мицкевиче, пространная статья П. П. Вяземского «А. С. Пушкин (1816—1837). По документам Остафьевского архива и личным воспоминаниям» и многое другое.

Важное место в пушкинской мемуаристике занимают сообщения, вызванные к жизни публикациями Бартенева.

Уже его «Материалы» 1854 года послужили причиной появления «Записки о Лицее» М. А. Корфа, тенденциозно-враждебной по отношению к Пушкину, но содержащей ряд ценных фактических данных.

Бартенев сам посылал свои работы людям, близко знавшим Пушкина, чтобы услышать их замечания и получить новые сведения.

Когда в 1862 году вышло отдельным изданием исследование «Пушкин в Южной России», он тотчас отправил экземпляр П. А. Плетнёву и вскоре писал ему: «Соболевский сказывал, что Вами усмотрены неверности, думаю, и многие. Пожалуйста, сообщите. После выхода этой книжечки у меня набралось уже довольно дополнений по этому периоду Пушкинской жизни, но это всё сторонние показания, от Вас надо услыхать настоящее» [28] Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинского Дома) АН СССР, ф. 234, оп. 3, № 47, лл. 34—35. . Плетнёв отвечал: «…Я же и сам мало знаю об этой непоэтической эпохе поэта. Соболевский, верно, более меня хранит разных разностей» [29] Там же, ф. 234, оп. 1, № 88, лл. 36—37. . Но Бартенев продолжал настаивать, подчёркивая, что в данном случае его занимают не столько факты, сколько «оттенки… всё то, что так близко современнику и неуловимо для поколения нашего» [30] Там же, ф. 234, оп. 3, № 47, лл. 36—37. . Ответом было довольно пространное письмо Плетнёва: «…О Пушкине везде говорить надобно, как о человеке, которого не собственный вкус его и ум сводили на житьё с людьми, а изгнание и непреоборимая судьба. И в родительском-то доме он был чужой и лишний; что же сказать о пребывании в Кишинёве между офицерами? Конечно, у Пушкина не было характера и он легко отдавался первому, кто утром стащит его с постели. Но это не был действительный Пушкин. Его настоящие черты частию в разных лирических отступлениях в Онегине, начиная с посвящения, частию в таких стихотворениях, каковы: „Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон“. Кто лично не знал Пушкина, тот только из подобных эпизодов может верно и живо составить о нём приблизительно ясное понятие. Анненков, говорят, воспользовался всеми документами; но он изображает Пушкина так, как немецкие биографы изображают древних. Одни письма Пушкина, напечатанные Соболевским в Биографических Записках, восприимчивую натуру биографа более животворили бы, нежели эти сухие документы» [31] Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинского Дома) АН СССР, ф. 234, оп. 1, № 88, лл. 38—39. .