Владимир Купченко - Остров Коктебель

То же, что Грин вступал иногда в дружественное общение с обитателями Дома поэта, подтверждают воспоминания Е. Белявской «В стране синих гор», напечатанные в феодосийской газете «Победа» 1 декабря 1973 года. «Конкурс баллад», который там описан, происходил в августе 1928 года, и тема его действительно была задана М. Волошиным — строчкой «Не остывал аэролит…». Победительницей была признана Н. Манухина, жена поэта Г. Шенгели; в «девушке в очках» нетрудно узнать Р. Гинцбург (сборник стихов которой вышел в 1973 году в Москве). Максимилиан Александрович никогда не забывал о блестящем таланте своего гостя и не раз защищал его нелегкий характер перед вспыльчивой Марией Степановной: «Маруся, он воссоздает мечту…» В произведениях Грина он находил «совсем неожиданную тонкость и деликатность образа» (письмо к К. Добраницкому от 27.4.1931). По словам М. С. Волошиной, Максимилиан Александрович «любил разговаривать с Грином, делал с ним большие прогулки», а бывая в Феодосии, как правило, заходил к нему. 3 марта 1926 года Волошин, например, писал жене: «Вчера был у Гринов»; 11 марта: «День просидел с Грином…».

Между прочим, не без участия Волошина состоялся сам переезд Гринов в Крым. Свидетельства об этом, правда, совершенно противоположны. Мария Степановна говорит: «Мы вытащили Гринов из Петербурга», Нина же Николаевна утверждает, что в ответ на расспросы о Феодосии Волошин рассказывал о ней «ужасы»… Последнее вполне вероятно, ибо обожавший всякие розыгрыши Волошин мог начать «отпугивать» Грина. Однако верно и то, что человек часто склонен поступать вопреки даваемым ему советам, — и Волошин как раз это мог почувствовать в настороженном и противоречивом Грине…

Именно в Коктебеле у Грина родился замысел «Бегущей по волнам». В Доме поэта среди разнообразных, со всего света вещиц до сих пор хранится небольшой, причудливой формы корешок, похожий на какое-то живое существо на растопыренных ногах. Однажды эта вытянутая, устремленная вперед деревяшка лежала в мастерской на некрашеном, в расплывах и бороздках годичных колец столе, и Максимилиан Александрович, указывая на нее, сказал: «Смотрите, она совсем бежит по волнам!» Этот случайный разговор и эта неказистая «безделушка» дали толчок сложному и изящному роману о власти Несбывшегося над человеком… (Кстати, «Бегущую» Волошин особенно ценил и Е. Павловой, например, сам дал эту книгу Грина, сказав: «Ты полюби эту книжку и его (Грина) полюби…»).

О добрососедских, дружеских отношениях двух писателей говорят и 3 письма Грина к Волошину, сохранившиеся в архиве Дома поэта и переданные сейчас в Институт русской литературы в Ленинграде. Первое, от 30 апреля 1926 года, отправлено в Коктебель из Москвы:

«Дорогой Максимилиан Александрович! Я очень прошу Вас, прошу очень, не сможете ли Вы предоставить нынче, сроком на 1 месяц, угол у себя на даче писателю Дмитрию Ивановичу Шепеленко. Его знают с лучшей стороны Пимен Карпов, В. Инбер, Д. Д. Благой и целый ряд лиц, которых даже трудно вспомнить по имени. Встречал его у меня м(ежду) п(рочим) В. В. Вересаев. Он одинок, 30 лет, не курит, не пьет, вегетарианец, хорошо воспитан и деликатен. Он не здоров, у него сердце не в порядке, и он очень беден, т(ак) ч(то) Вы совершили бы истинное благодеяние. Деньгами на 1 месяц и проездом взад-вперед он обеспечен. Я могу поручиться за него во всех отношениях.

Вы крайне обяжете меня, если ответите лаконичной телеграммой в одно слово: „Да — нет“. Мы в Ц.К.Б.У. (Пречистенская наб. д. 5) (дом отдыха Центральной комиссии по улучшению быта ученых.— В. К .) и приедем домой к концу Пасхальной недели. Москва сплошной ремингтон, и так надоела, что взоры наши всегда обращены к Югу, и только туда.

Сердечный привет Вам и Марии Степановне.

Вересаев работает над Пушкиным; некоторые места поразительны.

Еще две записки адресованы в Коктебель из Феодосии:

«8 ноября.

Дорогой Максимилиан Александрович!

Будьте добры, сообщите московский адрес проф(ессора) Розанова Матвея Никаноровича. Я его потерял, а ему надо послать книги.

Когда будете в городе, милости прошу, зайдите, мы недавно приехали.

Привет Марии Степановне.

«Дорогой Максимилиан Александрович!

Как Вы знаете, я плохой советчик по части стихов. Тов. Денисов обратился ко мне, как к опытному лицу, а я не знаю. Может быть, Вы поговорите с ним? Я же беру на себя смелость посоветовать ему побывать у Вас. Когда к нам заглянете?

Привет Марье Степановне! Привет Вам!