Михаил Антонов - Жизнь в Советском Союзе была... [СИ]

Таких же умных и охочих до клубники как мы с Филиппенко, оказалось столь много, что давку, устроенную ими в салоне автобуса я помню до сих пор. Автобус был львовского производства, с узким длинным салоном и узкими же дверями. Чтобы проникнуть в его салон в час пик надо было быть крепким и энергичным. Но граждане СССР именно такими и были. Так что мы все-таки влезли в него. В салоне было тесно, жарко, душно, потно, но весело. Народ, предвкушая сладкую ягоду, много шутил и не сильно злобился друг на друга.

Словно сговорившись, почти все пассажиры вышли на повороте к поселку Шершни и по тополиной аллее отправились к ягодным полям. Я не со зла написал тополиная с маленькой буквы. Просто дорога-аллея, обсаженная высоченными тополями, тогда еще была, а вот улицы с таким названием не было и в помине.

Возле полей с викторией нас уже поджидали. Но встретили не ласково, а меня так вообще начали обижать. Какая-то представительница администрации плодопитомника объявила, что дети и подростки на клубничные поляны нынче не допускаются. Они дескать слишком много этой клубники съедают, а собирают ее мало. Так что все малолетние, подозреваемые в обжорстве, будут сосланы на уборку крыжовника.

На взрослого мужика я тогда походил мало. Потому решил: «Против власти не попрешь! А почему бы и нет? Какая разница, ну буду собирать крыжовник, куплю-то я себе все равно викторию.»

Подростков и ребятишек насобирали не один десяток. Я даже одноклассника встретил Рауля Каремгулова, так что было с кем словом переброситься.

Привели нас на большущее поле. Выделили каждому по ряду, мы с Раулем встали по-соседству. Показали нам, где лежат пустые ящики и куда надо сдавать наполненные, а потом сказали: собирайте. Ну мы наивные и принялись рвать крыжовник. Ягодку в рот, две — в ящик, ягодку в рот, три — в ящик. Один куст я обобрал, другой, а в ящике даже дно не закрыто. Час работаю, два работаю. Рауль рядом пыхтит.

Жара, солнце печет, почему-то вспоминаются черные рабы, работающие на американских плантаторов, хочется затянуть какой-нибудь заунывный спиричуэлс, помогающий в работе, да языков, блин, не знаю.

Тружусь я, значит, тружусь, а ягод в моем ящике хватает едва на то, что бы дно закрыть. Ничего не понимаю, как норму-то выполнить?

Теперь-то я знаю, как нас развели тогда с этим крыжовником. Сейчас я имею свой сад и каждый год собираю эту зеленую ягоду на своем участке. И мне известно, что при нормальном урожае подобный деревянный ящик я бы наполнил с одного или, на худой конец, с двух кустов. По крайней мере, в моем саду крыжовник плодоносит именно так. А на этом поле я с куста собирал не более десятка — другого ягод. И ладно бы я один был такой неумеха, но дело в том, что все, кого я видел рядом со мной, тоже никак не тянули на стахановцев по уборке крыжовника. Достижения Рауля были не выше моих. У всех был весьма посредственный результат, никто не сдавал ящики один за другим и норму в 20-ть килограммов, для получения заветного талона, выполнить никто тоже не мог.

Как я сейчас понимаю, нас поставили на уже обобраные кусты и мы просто подбирали то, что не заметили работавшие на этом поле до нас.

Конечно, ряды с кустами тянулись на сотни метров и, если бы мы начали с другого конца, то, возможно, насобирали бы не один ящик, но нам ведь никто из работников питомника об этом не сказал и не посоветовал. Так что время уходило впустую.

Первым сбежал парень справа. Мы с Каремгуловым честно поделили его ягоды между собой. К полудню Раулю это все надоело и он тоже исчез на английский манер. Я часам к двум прошел чуть не треть поля и, в конце концов, наскреб только пол-ящика ягод. И тоже решил с этим делом завязывать. Притащив свой неполный ящик на приемный пункт, я попал в другую засаду. Собранный мнойю урожай отказалась принимать приемщица на том основании, что я норму не выполнил и двадцати килограммов крыжовника у меня нет. Во блин! Да чтобы на этом поле собрать норму сюда надо было неделю ездить! Но и оставить плоды своих трудов возле нее, не получив денег мне было жалко. Зря я что ли весь день на четвереньках по колючим кустам ползал?

В голове возникла альтернатива. Можно было разбросать ягоды по траве, по принципу: «не доставайтесь же вы никому!» Пусть их топчут, если принимать не хотят. Либо, не взирая на последствия, удалиться в сторонку и добросовестно все ягоды съесть самому. Как пелось тогда в популярной песенке «Потом мне будет худо, но это же потом…»

Пока я раздумывал над этими вариантами, сидевшая рядом с приемщицей женщина, либо работавшая с ней в паре, либо просто предприимчивая от рождения, предложила выкупить мой крыжовник по расценкам питомника.