Христофор-Людвиг фон Иелин - Записки офицера армии Наполеона фон-Иелина

Тут были жеребцы, казалось, проявлявшие своим гордым видом, что сознают свою красоту, и всех их продавали за ничтожную цену: 50, 80, 100 рублей ассигнациями.

Покупателей было очень много, собрались все окрестные помещики, и город в это время кипел оживлением; так как ярмарка здесь бывала только раз в год, то помещики закупали все нужное на целый год, поэтому денежный оборот был очень большой.

Наши врачи пользовались большим успехом, потому что во время нашего пребывания здесь между помещиками было много больных, а в городе не оказалось ни докторов ни аптек. Их вообще не встретишь нигде, кроме губернских городов, поэтому жители были очень рады, что среди пленных оказались доктора. Одному из наших врачей обещали очень многое, если он останется в России еще на несколько лет, но он все-таки предпочел вернуться на родину.

Русские очень способны, особенно легко они усвоивают иностранные языки, и большинство дворян говорят хорошо по-французски; я знал девушек лет двенадцати-пятнадцати, кроме родного языка говоривших и довольно порядочно писавших по-польски, по-французски, по-немецки и немного по-итальянски. Так же способно простонародье, оно скоро научилось от нас многим словам, и нас часто просили сказать, как называется та или другая вещь по-немецки.

6 ноября 1813 г. многие офицеры получили через полицию деньги, не зная, кем они присланы; вероятно, ее величеством императрицей — матерью. На долю каждого досталось по 25 руб. ассигнациями, или 12 флор. 30 крейцеров; все, кому предназначалось пособие, были переименованы; меня, как всегда, постигло несчастье, и я не получил ничего; может быть, тому причиной была неправильность передачи конвойных офицеров, отмечавших меня то баварцем, то вюртембергцем и, наконец, офицером четвертого баденского гусарского полка.

16 ноября 1813 г. баварским офицерам была возвращена свобода; мы устроили прощальную пирушку, и они уехали 17 ноября, сопутствуемые нашими пожеланиями всякого благополучия.

Теперь мы утешали себя надеждой, что скоро наступит и наш черед, и эта надежда оживляла нас и приятно волновала кровь. Наконец 16 декабря 1813 г. получилась радостная весть. Мы радовались и веселились, а помещики, полюбившие нас, жалели, что приходится с нами расстаться, желали нам счастливого пути и многих ссудили деньгами на покупку шуб. Приобретя шубы, мы провели в радушном обществе еще несколько веселых дней.

24 декабря около полудня мы покинули свое местопребывание и 25 декабря 1813 г. приехали в Пензу. Стоял сильный мороз, и нам предстоял еще тяжелый путь, но радость чувствовать себя свободными помогала безропотно переносить все неприятности.

Император Наполеон роздал каждому из русских офицеров, находившихся пленниками во Франции, по 100 франков, в виде рождественского подарка. Император Александр пожелал сделать то же самое и приказал выдать всем пленным по 100 руб. ассигнациями, что составляло приблизительно одно и то же. Губернаторам было приказано выплатить всем пленным назначенную сумму. Поэтому мы обратились к пензенскому губернатору, князю Голицыну, через посредство немца-портного, пользовавшегося благосклонностью губернатора; однако выдачу нам денег откладывали со дня на день. Наконец, вследствие наших настояний, каждому из нас выплатили по 50 руб. ассигнациями, под тем предлогом, что мы отправляемся домой и деньги нам теперь не нужны, остальные 50 руб. были удержаны и попали в карман губернатора, как оказалось впоследствии, потому что мы расписались в получении ста рублей, как объяснил нам после иллирийский офицер, знавший русский язык.

Пребывание в Пензе представляло для всех нас много неприятностей, и мы стремились прочь; наконец 8 января 1814 г. мы выехали из Пензы и так как во время нашего пребывания там были освобождены все немецкие офицеры, то в транспорте оказалось пятьдесят человек офицеров. Каждому штаб-офицеру полагалась одна лошадь, а обер-офицеру — пара; конечно, такое количество лошадей было очень трудно достать на каждой станции.

На обратном пути мы снова проезжали через многие уже знакомые деревни; переночевали в Константиновке.

10 января 1814 г. мы прибыли в Мучелески, татарскую деревню, и отыскали там своих прежних хозяев; они сейчас же нас узнали и очень обрадовались, главным образом, тому, что мы возвращаемся на родину. Вечером мы приготовили чай с ромом и изрядно угостили своего хозяина.

11 января ночевали в Шенеце, 12-го — в Веретчине, где отдыхали целый день. 14-го прибыли в Гавриловку, где утонул Фогель; мы узнали, что после нашего отъезда тело его было предано земле полицией.