Валерий Ганичев - Святой праведный Феодор Ушаков. Изд. 5-е. 2010

Литургия была красива, красочна, возвышенна и радостна. Сияло солнце, березовый ряд под легким ветерком склонял свои вершины к скинии. Народ все прибывал. Хозяева потрудились на славу. В лесу поставили палатки. Там и в бывшем пионерском лагере, в машинах ночевало несколько тысяч паломников, богомольцев и просто туристов (говорят, тысяч десять-пятнадцать). Мы тоже обосновались в лагере, расположились в прохладном, даже холодноватом домике над красавицей Мокшей.

Литургия закончена. Хор поет славу. Все свершилось. Но люди не расходятся, идут в храм, приобретают иконы с ликом Феодора Ушакова. Я иду на последнюю трапезу. Там иерархи, адмиралы, руководители Мордовии. Все в приподнятом настроении. Несколько тостов, сказал и я, подарил президенту Меркушкину книгу «Адмирал Ушаков». Адмирал Чернавин, бывший главком ВМФ, мой земляк из Николаева, пожал мне руку. Машины одна за другой отъезжали. А я еще зашел со Светланой, Мариной, Настей в келью к старому другу иеромонаху Ионе. Помолились, повспоминали, как начинали готовить прославление, как он сомневался в успехе. «А вот как славно все произошло! Ну, пойдемте, еще раз поклонимся святому Феодору». Приложились к мощам. Светлана спросила: «А мощам старца поклонился?» Да, я уже поклонился раньше. Но пошел, стал на колени перед ракой, помолился дяде Федора Ушакова. Конечно, именно этот святой праведный Феодор оказал влияние на своего племянника и привел его на дорогу святости. Строгий, прямой его взгляд с иконы говорил о духовной требовательности (его праведная жизнь замечательно описана знаменитым православным писателем Поселяниным и в книге «Наставления духовным чадам» преподобного Феодора Санаксарского, составленной иеромонахом Венедиктом).

В храме почти никого нет, только рядом, слева от алтаря, готовится рака для праведного русского адмирала. Я подошел к изумительной резьбы крышке раки в виде морского фрегата со сценами из святой жизни праведного Феодора, остановился, любуясь этим произведением искусства, и спросил укладывающего что-то на мощевик, не он ли художник, создавший такую красоту. «По промыслу Божиему», — исправил он мой вопрос. Вдруг на входе раздалось церковное пение, и в храм зашла процессия. Боже мой! Вносят мощи святого праведного Феодора. Какое счастье! Какое знамение! Я встречаю мощи Феодора у их будущего вековечного пристанища. Совершается служба. Мощи под молитву устанавливаются на место. Я молюсь и прикладываюсь, прикладываюсь. Заходит со многими верующими Иона и тихо шепчет: «Ну а как же, как же, кому же там и надо было быть! Кому же еще?» Спасибо, Иона.

Обратно ехали на «Волге» через Мордовию, Рязанскую область. На окраине известного исторического городка Шацка остановились у небольшого ресторана, потому что возле него реял на высокой мачте Андреевский стяг. У подножия мачты лежал разлапистый якорь. Директор ресторана, узнав, что мы от Ушакова, встретил нас радушно и сам накрыл стол. «У меня друг прокурор, любит море, даже брюки сделал морские, с пуговками сбоку. Вот он и вдохновил меня». А вокруг нас закрутился хоровод присутствующих гостей — дорожников области. «Вы от Ушакова? Как там? Были чудеса?»

При подъезде к Москве солнце приобрело пурпурный цвет и садилось в четко образованную из облаков нишу, разбросав свои лучи по гребешкам. Да, для меня это был один из самых возвышенных и красивых дней моей жизни, самых одухотворенных, обрамленных чудесами и проявлением Божией воли.

А чудеса продолжались. На трапезе командующий Российским Черноморским флотом (был ведь еще и командующий Украинским Черноморским флотом) обратился с просьбой передать частицу мощей их флоту, другие тоже говорили об этом. Митрополит Кирилл наутро сообщил, что решение принято и частицы мощей святого праведного Феодора Ушакова будут переданы храмам этих флотов.

Высшей волей мне удалось в том же году побывать на праздниках в Калининграде и Балтийске. Вечером 24 ноября частицы мощей и икона Феодора Ушакова были выставлены в деревянном калининградском храме Христа Спасителя. После службы и чтения тропаря прихожане прикладывались к мощам. Меня и губернатора Егорова (бывшего командующего Балтийским флотом) владыка пригласил в алтарь. В перерыве мы поговорили с губернатором о судьбе Калининградской области. «Многие ведь в России никогда не были, — сокрушался он. — Молодежь ездит в Германию, Польшу, а в России не бывала. Тяжело».

Ну а на следующий день колонна машин двинулась в город Балтийск — базу Балтийского флота. Впереди ехала машина с иконой и частицами мощей. Было сумрачно, ветрено и туманно. Проехали пограничный контроль (Балтийск — город закрытый). Выходим на набережную, к стоящему над морем памятнику Петру I. Короткое слово об Ушакове произносит командующий флотом. Затем молитва митрополита Кирилла. Владыка поднимает вверх икону святого адмирала, и — о, чудо! Облака стали расходиться, а через двадцать минут над Балтийском засияло чистое, ясное, голубое небо. Владыка Варсонофий обернулся ко мне и радостно воскликнул: «Ну как тогда!» Да, как тогда, в Санаксаре, солнце чудесно осветило пришествие ушаковских мощей на Балтийский флот. Чудо продолжалось и дальше. Облака разошлись до самого горизонта. На первом катере двинулись вдоль линии кораблей командующий, митрополит, священники и несколько журналистов. Каким-то образом удалось присоединиться к ним и мне.