Рэнди Тараборрелли - Фрэнк Синатра. «Я делал все по-своему» [litres]

В Африке Ава поняла, что беременна.

Еще в ноябре 1951 года, в интервью Мари Торр, журналистке «Нью-Йорк уорлд телегрэм энд сан», Ава призналась – ей хочется иметь детей.

– Мне нравятся большие семьи. В юности я мечтала о четверых сыновьях. Сейчас мне двадцать восемь – с четырьмя я вряд ли управлюсь. Придется довольствоваться двумя, в лучшем случае – тремя детьми».

Теперь, будучи законной женой Фрэнка Синатры, Ава думала иначе.

При известии о ребенке Фрэнк возликовал. Ава никаких восторгов не чувствовала. Фрэнк считал, ей следует бросить съемки, ведь африканский климат наверняка вреден женщине в положении. Ава оставалась глуха к его уговорам. В автобиографии она писала: «Я была уверена, что в первые годы жизни малыша мать должна полностью посвятить себя ему. А если ребенок нежеланный – что дети странным образом чувствуют еще в материнской утробе, – он с момента рождения уже ущербный». Вдобавок контракт с «Эм-джи-эм» гласил: никаких беременностей, иначе не будет и гонорара. Деньги в семье зарабатывала именно Ава; что они с Фрэнком станут делать, если она лишится доходов?

Фрэнк и слышать не хотел об аборте. Ему хватило того, давнего случая с Нэнси. Авиному поверенному, также находившемуся на съемках, Фрэнк сказал:

– Нельзя допустить еще один аборт. Не пойму, чем я плох этим женщинам? Почему они считают, будто вправе решать такое без меня?

– У вас уже есть две дочери и сын, – напомнил поверенный.

– Это исключительно по милости Нэнси, – парировал Фрэнк. – Не будь я полным идиотом, детей было бы четверо. Но Аве я аборт делать не позволю. Я должен ее отговорить.

Бдительность Фрэнка усыпило то обстоятельство, что Ава очень хорошо относилась к его дочерям. Раз так, думал он, значит, она хочет и собственного ребенка.

Нэнси-старшая нередко отправляла Нэнси-младшую и Тину к Авиной сестре, Бэппи, чтобы девочки могли пообщаться с отцом и мачехой. Такие действия диктовались практичностью первой жены Фрэнка. Если Фрэнку суждено быть с Авой, рассуждала Нэнси, ей самой нужно смириться с тем, что Ава является мачехой ее детей. (Сына к Аве не водили, поскольку он не проявлял интереса ни к ней, ни даже к отцу.) Ава была внимательна к обеим дочерям Фрэнка. Именно она подарила Нэнси первую помаду и показала, как ею пользоваться. А Тину Ава учила шить. Они любили все вместе смотреть телевизор, ходили на далекие прогулки и устраивали особые, «девочковые» ланчи. Ужинали в такие дни всегда с Фрэнком.

Тина полюбила Аву буквально с первой встречи.

– Впечатление было колоссальное, раз и навсегда, – рассказывает Тина. – Ава потрясла меня до глубины души, все чувства взбудоражила. Нежная и простая, она, увидев меня, опустилась на колени, чтобы наши лица были на одном уровне. Никогда не забуду.

Нэнси в отличие от младшей сестры понадобилось время, чтобы полюбить Аву.

– Помню, я играла в маминой гардеробной. Ну, как все девочки играют – примеряла наряды, которые были мне не по росту и не по возрасту. Забралась на стул, чтобы достать обувную коробку, и случайно свалила целую кипу журналов. Мама их почему-то держала в недоступном месте. Там были «Модерн скрин», «Фотоплей» и другие журналы, посвященные кино. Я стала листать и обнаружила много фотографий папы с очень красивой леди по имени Ава Гарднер. Еще папа был снят с мамой и с нами – мной, Фрэнки и маленькой Тиной. Как и мама, я очень переживала из-за папы – ведь он и меня бросил. А потом, конечно, мне пришлось познакомиться с той, другой женщиной. И мое сердце растаяло при одном только взгляде на нее. Я была совсем ребенком, не знала, какую силу имеет красота. Никогда не сталкивалась с красотой, от которой дух захватывает. Ава оказалась самым восхитительным созданием. Я смотрела на нее, как зачарованная, глаз не могла отвести. Тогда-то я начала понимать, почему папа от нас ушел. А ведь я еще даже не вступила в подростковый возраст.

Нет ничего удивительного в таком понимании. В конце концов, между Нэнси и ее отцом всегда существовала особая связь. По утверждениям Нэнси, она с малых лет интуитивно угадывала, что именно на сердце у отца. А его чувства к Аве она даже отчасти разделяла – хотя и знала, сколько страданий вынесла из-за них мать.

Словом, вскоре обе дочери Фрэнка только и хотели, что ходить босиком и благоухать, как Ава – девочек завораживал Авин парфюм с нотками гардении. К чести Нэнси-старшей, надо сказать, что она не ругала за это дочерей. А для Фрэнка посыл был яснее ясного: Ава не просто хочет жить одной жизнью с его девочками – она сама будет прекрасной матерью для их будущих детей. Поэтому заявление Авы о намерении сделать аборт стало для Синатры таким ударом.