Рэнди Тараборрелли - Фрэнк Синатра. «Я делал все по-своему» [litres]

Двадцать шестого апреля 1950 года проблемы с голосом стали поистине пугающими. Во время дневного шоу (Фрэнк исполнял песню «Остров Бали Хай») голос его подвел. После концерта врач посоветовал Фрэнку отказаться от вечернего выхода к микрофону. Однако Фрэнк решил выступать во что бы то ни стало. Не мог он разочаровывать публику, и точка.

Третье шоу началось в два тридцать ночи. Фрэнк, в черном смокинге с атласными лацканами, в галстуке-бабочке, в туфлях, начищенных столь тщательно, что их мысы отражали огни софитов, прошествовал к микрофону. Но что пользы в великолепном наряде, когда сам артист тощ, изможден и бледен! Синатре чуть похлопали, он ответил своей фирменной улыбкой в несколько сотен ватт.

Первым номером шла композиция «У меня лишь одно сердце», которую Синатра посвятил Аве. Публика с энтузиазмом зааплодировала. Но уже на второй песне «Всё зависит от тебя» (It All Depends on You) голос предательски задрожал, а при взятии высокой ноты – и вовсе сорвался. Синатра в ужасе застыл. Откуда что берется? Сколько раньше он пьянствовал и куролесил; сколько у него баб перебывало – а голосу хоть бы хны! Фрэнк вцепился в микрофон, попытался продолжить петь. Почувствовал влагу в уголке рта. Думая, что это слюна, отер ее белоснежным носовым платком. Это оказалась кровь. Позднее Фрэнку поставили диагноз «кровоизлияние под слизистую оболочку».

Остаток вечера – а также на последующих шоу в злополучном «Копакабана» – публику развлекал Билли Экстайн.

Десятого мая 1950 года Фрэнк разорвал контракт с чикагским клубом «Шез Пари» (Chez Paree), не желая ставить под удар свой голос. По заверениям врачей, минимум на два месяца ему следовало забыть о пении. Фрэнк отправился в Майами – греться на солнце и продумывать дальнейшие шаги с Авой и Нэнси. Последняя, кстати, регулярно ему звонила, – но Фрэнк на звонки не отвечал, объясняя свою жестокость так:

– Если Нэнси действительно обо мне беспокоится, пускай даст развод.

Впрочем, стоило Фрэнку заговорить на повышенных тонах, как сбегалась его команда, умоляя поберечь голос. Врачи рекомендовали молчать, а с близкими общаться посредством записок.

Итак, Фрэнку сравнялось тридцать четыре; карьера его была под угрозой – разрыв с киностудией, никудышные объемы продаж пластинок, теперь вот проблемы со связками… Сам Фрэнк не представлял дальнейшей жизни без пения. А еще ему казалось, стоит только заполучить Аву – и всё наладится. С Авой он все препятствия преодолеет. Как он хотел услышать ее голос, ее смех!.. Увы, коварный Луис Майер блокировал телефонные звонки, чтобы ничто не отвлекало Аву от съемок. Взбешенный вмешательством Майера, доведенный до отчаяния, Фрэнк заказал билет на самолет до Барселоны.

Прибыв в Барселону одиннадцатого мая, Фрэнк не застал Марио Кабре. Знойный «тореадор» успел уехать в Жерону, где проходили натурные съемки «Пандоры и Летучего Голландца». Ава подозревала, что режиссер Альберт Левин нарочно отправил Кабре подальше, прослышав, что тот намерен разобраться с Фрэнком.

Не успел Фрэнк шагнуть с самолетного трапа, как журналисты завалили его вопросами о Марио.

– А правда, что Марио Кабре крутит роман с Авой? – приставал один особо досужий газетчик.

– Кто-кто? – переспросил Фрэнк. – Первый раз слышу это имя.

Он взял в аренду автомобиль и отмахал шестьдесят миль по побережью до отеля «Сигалл» в курортном городе Сагаро, где, наконец, встретился с Авой. Фрэнк подарил ей изумрудное колье стоимостью десять тысяч долларов (которое вез в заднем кармане брюк, завернутым в туалетную бумагу). Также Ава получила целый ящик своей любимой кока-колы – этот подарок немало ее позабавил. Впрочем, веселость как рукой сняло, едва Ава узнала, что именно кока-колой Фрэнк запивает снотворное – прослышал, будто так таблетки действуют быстрее и эффективнее. Выглядел же Фрэнк ужасно. Вес его не дотягивал и до пятидесяти восьми килограммов, лицо было бледно, измождено.

На следующий день Фрэнк с Авой поехали на автомобиле на виллу «Ла-Бастида» в приморском городе Тосса-де-Мар, который только-только начал развиваться как курорт. Там любовники сняли два соседних дома, хотя поселились в одном, на имя Синатры. Почти неделю Синатра хворал и хандрил. Однажды утром, перед тем как отправиться ловить тунца, Ава обнаружила у Фрэнка пузырек с таблетками, который и выбросила в море. Она твердо решила своими силами бороться с бессонницей Синатры. Фрэнк, успевший подсесть на снотворное, сиганул за борт и чуть не утонул, пытаясь спасти заветный пузырек. Спасать же знаменитого певца пришлось капитану.