Тед Дикс - Марк Болан

— Я знаю отличную работу, которая тебе подойдёт. Это работа на Тираннозавра Рэкс.

Тогда я о них и слыхом не слыхивал.

Джун Болан: Постепенно за игры стали платить больше, то есть фунтов по 20 за вечер — понимаете, по 20 фунтов! Для нас это была уйма денег. Мы вносили квартплату раз в месяц. Это вставало нам в 28 фунтов, 9 шиллингов и 6 пенсов, а просто так такую сумму набрать было невозможно.

Тони Висконти: Он умел уживаться на любом уровне: он всегда пользовался преимуществами успеха, всегда делал следующий шаг. От Питера Дженнера и Эндрю Кинга/Блэкхилл Энтерпрайз он ушёл — те продолжали принимать заявки на выступления по 25 футов. Марк понимал, что может получать больше. Однажды он выхватил телефонную трубку прямо из руки Питера Дженнера и сказал:

— Нет, теперь Тираиннозаурус Рэкс играет по 100 фунтов за вечер.

Он ушел от Питера Дженнера и Эндрю Кинга и увёл с собой их секретаршу Джун, ставшую его роуд–менеджером. Я хочу сказать, что он знал, как использовать людей, и он знал, что ему нужно. Как я уже говорил, он умел пользоваться успехом на любом уровне.

Б. П. Фоллон: В следующий раз я встретился с ним в 1969 году в конторе Айленд Рекордс. Он зашел повидать Криса Блэкуэлла и попросить его менеджировать свою группу. Крис посоветовал ему обратиться к людям из менеджмента EG. В то времяй я был пресс–атташе Айленд. К своему удивлению, я обнаружил, что на Айленд я выполняю кучу работы на Королевский Румянец, которые только что собрались. И я ушел от них и стал работать на тех, кто менеджировал Румянец и Марка — на EG.

Мик О’Холлорэн: Я связался с некоей Джун, и она предложила мне зайти на собеседование днём после двух. Я пришел и постучал в дверь. Кто–то выглянул из окна на последнем этаже и крикнул:

— Подождите, я через минуту спущусь и впущу вас!

Я подождал несколько минут, дверь открылась, и, кто, как вы думаете, предстал передо мной? Этот маленький человечек, такой красивый, с натуральными вьющимися волосами! Самый невероятный человек из всех тех, кого мне приходилось видеть в те дни. Знаете, я глазам своим не поверил.

Тони Висконти: Он начал называть себя Космическим Панком уже году 71–72–м.

Джун Болан в интервью Данае Брук, Ивнинг Ньюс: Он был первым, кто произнёс эти слова: «Я просто панк Ист—Энда». Он не получил официального образования, но он много читал, и я думаю, что это слово он позаимствовал из американского сленга 20–х годов, времён Стейнбека.

Б. П. Фоллон: Он был задирой. Ему нравилось мягко и вежливо говорить людям: «Fuck You».

Эрик Холл: Я не знаю никого, кому бы он не нравился.

Мик О’Холлорэн:

— Я пришел насчёт работы, — сказал я.

— О, входи, — ответил он. — А я думал, что ты — таксист.

— Нет, я пришёл узнать, — сказал я, — не требуются ли вам роуди.

Мы разговорились, и он угостил меня чашкой кофе. И в процессе разговора я понял, что это Марк Болан.

Джун Болан: Я жила его жизнью и хотя я получила лучшее, чем он образование и имела больший словарный запас — понимаете, что я имею в виду, — я хочу сказать, что я занималась всем бизнесом, налогами, тем, сем и всем прочим, потому что в нём напрочь отсутствовал практицизм. Но он был моим полным творческим мировоззрением. Я часами слушала, как он играет, смотрела, как он сочиняет, печатала все его тексты.

Марк Болан, ноябрь 1972: Случилось так, что я понемногу стал сокращать тексты. Вы можете обнаружить, что так поступает большинство поэтов. После пары лет написания «цветочной» поэзии — я не хочу сказать, что она плоха, но она не слишком подходит для рок–н–ролла — то, что я пишу сейчас, это просто уличная поэзия. Я пишу рассказы, которые, на самом деле, возможно, похожи на старые песни, но я хотел, чтобы их оценило максимально возможное количество людей, и мне показалось, что песни нужно писать по–новому.

Тони Висконти: Джун умела с ним говорить. Она могла заставить себя слушать.

Даная Брук, Ивнинг Ньюс: «Она независима, энергична, творчески практична. Именно её динамизм в сочетании с музыкальностью Марка и его способностями к сочинительству дал ему возможность достичь того, чего он жаждал больше всего — славы. Но именно слава в конечном итоге разрушила его эмоциональную безопасность, его творческий выход, его внешность и, возможно, в конечном итоге, его жизнь.»