Шэрон Лоуренс - Джими Хендрикс, Предательство [Интимная история преданной музыкальной легенды]

Джимми испытывал на себе энергичный физический трейнинг и учился маршировать "должным образом" часто часами до самого конца. Выучился стрелять и с гордостью стал носить значок меткого стрелка. Его инструктировали всему, как носить униформу, как маршировать на плацу, как на марше и как на церемонии, и как салютовать. В гарнизонной лавке он и его товарищи по тренировкам могли купить почтовые карточки с привлекательными видами курортных городков, расположенных рядом с базой, но им не разрешалось покидать пределы базы, чтобы влиться в жизнь калифорнийского побережья.

Полуостров Монтерей, начинающийся сразу за Форт–Окдом, был местом, где совсем недавно стали расти прибрежные курортные посёлки, на нём расположен исторический город и порт Монтерей и умиротворённые живописные виллы Пасифик–Гроув и Кармел–у–Моря. Ежегодно, среди роскошных особняков с ошеломляющими воображение видами на океан, на зелёных бархатных склонах Пеббле–Бич проводят соревнования в гольф имени Бинга Кросби. Далее по шоссе номер один в 200 милях от Пеббл–Бич расположен эффектный, таинственный и волшебной красоты Биг–Сур. Для Хендрикса всегда красота природы имела важнейшее значение, и теперь, он чувствовал себя обделённым, согласившись променять её на строгие правила, запрещающие ему исследовать Калифорнийское побережье.

В четырнадцати милях восточнее форта раскинулись поля богатых ферм долины Салинас, покрывающиеся в летние месяцы замечательным зелёным ковром. Вдоль дороги на Салинас росли огромные дубы, чёрные грецкие орехи и эвкалипты, под ними стояли люди и продавали только что срезанные цветы. Именно эта местность была детально описана в романе Джона Стейнбека "К востоку от рая", хорошо знакомого Хендриксу, запоем прочитанного им на уроках в школе, и много раз пересмотренного им фильма, поставленный по этому роману. Джимми восхищался Джеймсом Дином, которого, кстати, также звали Джимми, и трагически погибшего в автомобильной катастрофе, почти сразу после окончания съёмок. Хендрикс идентифицировал себя с героем Дина, Кэлом, юность которого прошла в семье с неразрешимыми конфликтами.

На территории Форта–Орд не было ни деревьев, ни цветов — плац и бесконечные акры грязи, гравия, прибрежных отмелей и береговых тренировочных плацдармов. Быть готовым защитить свою родину значило выучиться спать на открытом воздухе, не обращая на непогоду и благодарить Бога, когда тебя, в конце концов, приказом возвращают в казармы на гнилые нары с клочковатыми матрацами, кажущимися после всего этого наивысшим разрядом комфортабельности.

В конце 50–х начале 60–х работал в Форт–Орд один инструктор, который говорил своим новобранцам:

— Если вы не возненавидите мои кишки к тому времени как уйдёте отсюда, я буду считать, что я не справился со своей работой!

Джимми так и не смог возненавидеть его кишки, но он и ни с кем не сдружился за это время. Одиночество, с которым он жил всю свою жизнь, последовало за ним и в Калифорнию, и он чувствовал всем своим сердцем, как он всегда при таких случаях говорил, что никому на свете нет до него дела.

— К девяти вечера я уже был совершенно разбит. Из–за этих бесконечных отжиманий и чистки картофеля, моё тело, мои руки болели так сильно, что едва мог заснуть.

У Джими никогда не было своего ножа, да и он вообще избегал даже прикасаться к нему своими длинными пальцами. Только что став гитаристом, он старался оберегать свои пальцы от любых ссадин и порезов.

В сентябре ему дали первую увольнительную и Джимми на автобусе приехал в Сиэтл, повидать Бетти Джин, Леона, кое–кого из его друзей–музыкантов и своего отца. Каждый спрашивал его о планах на будущее, и он отвечал неизменное — никаких идей. Он не хотел, чтобы друзья узнали, что он боится своего военного будущего. Прыгать с парашютом, парить в небе, то, о чём он всегда мечтал. Но осесть в какой–нибудь военной канцелярии — что может быть хуже? Никто в Форте–Орд, когда он вернулся на базу, не мог сказать ему, что им грозит в будущем.

На следующих неделях Джимми участвовал в учебном броске, продолжая ещё более жёсткие физические тренировки. В эти дни он окончательно выдохся.

— Как только моя голова касалась чего–то плоского, я отключался, словно во мне щёлкали рубильником, — вспоминает он.

Он начал получать жалование, 65 долларов в месяц, и ему было уже разрешено на четыре часа покидать базу. В одну из таких своих вылазок он съездил в Монтерей на ежегодный джазовый фестиваль.