Георгий Зимин - Истребители

Неожиданным для меня было состояние летчиков после их возвращения. Они сбивчиво докладывали о ходе [124] и результатах боя, и я почувствовал, что пилоты чуточку не в себе. Логика в докладе ведущего отсутствовала, все были крайне возбуждены, и составить какое-то реальное представление о том, что произошло в воздухе, было невозможно. Я уловил только одно: на нашем участке появились особо подготовленные немецкие асы, летают они на модернизированных самолетах, с которыми драться на «Харрикейнах» невозможно, и только по счастливой случайности группа вернулась с задания без потерь. При этом возбуждение летчиков не проходило, каждый излагал ход боя в собственной интерпретации и тем отрицал выводы своих товарищей. От этого ситуация запутывалась еще больше.

Убедившись, что толку от разговора мало, я решил дать пилотам время остыть. Для этого следовало переключить их внимание, и было приказано всем идти в землянку и заниматься сравнительной аэродинамической характеристикой самолетов «Харрикейн», Як-1 и Ме-109, сделать оценки сильных и слабых сторон каждой машины и соответствующие выводы по тактике воздушного боя.

Прошло часа полтора. Страсти поутихли, и я снова вернулся к проведенному бою. Теперь уже все шестеро докладывали последовательно и логично. Картина постепенно прояснилась.

Судя по всему, на наше направление действительно прибыли свежие, хорошо подготовленные авиационные части врага. Не исключалось, что в них есть особо подготовленные группы асов, которые летают на Ме-109ф — машинах с форсированным двигателем. Действуют они большими группами, эшелонированными по высоте, имеют между собой надежную радиосвязь, поэтому сразу, в начале боя, определить их количество бывает невозможно, а когда бой уже завязался, фашисты быстро наращивают силы. Это обстоятельство, как я понял, в основном и вызвало такую острую нервную реакцию у летчиков.

Можно было отметить, что ничего принципиально нового, а тем более неясного в действиях противника не было. По-прежнему основными козырями гитлеровцев было численное превосходство, хорошее техническое оснащение самолетов и, конечно, продуманная тактика действий. А раз так, то этой их тактике надо противопоставить не менее продуманную свою.

Разбор этого боя и подготовленные общими усилиями выводы слушали все летчики полка. Я сказал и об их нервной утомленности — следствии двухмесячных тяжелых [125] боев. Нельзя было в связи с этим не отметить и «тень рецидива» в настроениях — ведь в первые дни, когда мы наслушались всяких не очень оптимистичных «пророчеств», настроение у людей, конечно, было слегка подавленным, потом победные бои заметно подняли их боевой дух, а теперь вот нервное напряжение и усталость дали себя знать.

И еще один вывод я сделал уже только для себя. Поначалу, понимая, какую роль играет личное участие командира в схватках с врагом, я много летал с летчиками обеих эскадрилий. Тогда мне вроде бы удалось — и неоднократно — показать, что при умелой организации боя можно побеждать и в невыгодных условиях. Потом летчики накопили опыт, поверили в свои силы, в полку появилось достаточное количество надежных ведущих, и мне уже не было нужды летать с каждой группой. Было ведь много и других важных забот: подготовка молодежи, заботы о материально-техническом обеспечении, анализ боев и обдумывание наиболее целесообразных тактических приемов. И вообще было законом, что командиру полка не следует летать, когда ему вздумается. Он должен участвовать в выполнении особо важных заданий, когда этого требует воздушная обстановка и когда поднимается большая часть полка. Я никогда не относился к этому требованию формально, но действительно, как мне показалось, летал ровно столько, сколько нужно было по обстановке. Но теперь я почувствовал, что своим личным примером обязан поддержать боевой дух летчиков.

— В следующий боевой вылет поведу группу сам, — закончил я.

После этих слов летчики сразу стали отговаривать меня лететь, поскольку это, мол, сейчас чрезвычайно опасно. Такого в полку раньше никогда не было, и я понял, что лететь мне сейчас нужно обязательно.

И вот буквально на следующий же день я повел группу к линии фронта, и там произошел бой, о котором было рассказано на страницах газет.

В 12 часов дня мы вылетели на прикрытие наземных сил. В те дни соединения фронта предприняли очередную попытку перерезать рамушевский коридор. Бомбардировочная авиация противника помогала своим войскам сдерживать наши наступающие части, и потому повсюду участились воздушные бои.