Дмитрий Зубов: Борис Немцов. Слишком неизвестный человек. Отповедь бунтарю

В середине июля ситуация еще выглядела не то что оптимистически, но не безнадежно. Анатолий Чубайс, который после отставки занял пост главного переговорщика с международными финансовыми организациями, сообщил, что им достигнуто соглашение о новом кредите для России в размере 22,6 миллиарда долларов, из которых почти 15 должны были поступить уже в 1998 году. «Получение могучего стабилизационного кредита на Западе должно стать той долгожданной хорошей новостью, которой заждался отечественный финансовый рынок, переживающий многомесячный кризис», – сообщали СМИ. А правительство приступило к объявленному «разбору пирамиды ГКО». Суть ее состояла в том, чтобы перевести краткосрочные заимствования в более долгосрочные с постепенным их сокращением. Всем держателям облигаций было предложено обменять их на облигации, деноминированные в доллары с длительными сроками погашения. Договорились даже до того, что это будет эдакий «тест на патриотизм», кто хочет, а кто не хочет помочь своей стране долговое бремя и нагрузку на бюджет.

В этом призыве содержались и наивность, и одновременно безысходность. Неужели кто-то всерьез верил, что спекулянты и игроки ради страны добровольно откажутся от сверхприбылей? Следующим же шагом должно было стать полное прекращение выпуска долговых обязательств сроком менее одного года. Однако было уже поздно…

Возвращаясь к августовским дням, 12 августа стало известно, что обещанное было экстренное заседание Госдумы не состоится. Несмотря на угрозы Кириенко и его увещевания о критическом положении, большинство депутатов попросту не захотело прерывать свой отдых. Да и чего он там нового скажет? Опять про свои налоги и акцизы! Обойдутся без нас… Более того, спикер Селезнев еще и предъявил претензии к правительству, что депутатам задерживают зарплату. И пока деньги не выплатят, обращаться к коллегам с воззванием он не станет.

В общем, в середине августа правительство оказалось перед сложной дилеммой. Истратить скудные средства, в том числе первый кредитный транш МВФ, на погашение очередных обязательств по облигациям или направить деньги на зарплаты бюджетникам, долги по которым росли как снежный ком. Реально выбор был еще жестче: платить по облигациям (19 августа на эти цели надо было перечислить 5,5 миллиарда долларов) и сделать положение с зарплатами и другими выплатами почти безнадежным либо заплатить бюджетникам и сделать безнадежным положение с облигациями. Как раз в это время пришла новость о «малом дефолте» в Якутии. Из-за масштабного наводнения бюджет региона был практически разорен, и руководство заявило о невозможности выплат по облигациям Республиканского займа. На фоне этих событий и начавшегося обвала финансового рынка президент Ельцин сделал свое историческое, но не вполне уместное заявление, что никакой девальвации рубля не будет. «Это я заявляю твердо и четко», – отметил он. Кстати, Ельцин в это время находился в Новгороде, где пообещал в ближайшее время вернуть городу историческое имя – Великий Новгород. А Немцов тем временем поехал на свое, как оказалось, последнее правительственное задание – проводить в Шахтах (Ростовская область) совещание по вопросу субсидирования угольной отрасли. Там же он последний раз слазил собственно в шахту…

Утром 17 августа слово «дефолт» перестало быть чисто научным термином, которым до этого пользовались в основном экономисты и финансисты, и превратилось в явление и событие. «Мы проснулись в другой стране» – с таким заголовком вышла газета «Коммерсантъ». «Премьер Кириенко 17 августа объявил о дефолте финансовой системы в России, был расширен валютный коридор, начался быстрый рост курса доллара, – писал автор в дневнике. – Уже несколько лет в России держалась видимая экономическая стабильность: цены не росли, а иногда даже снижались, курс доллара держался где-то около 6 рублей… Мы уже привыкли к ценам. Будь то в 1996 году, в 97-м или сейчас, в августе 98-го, было твердо известно, что бутылка лимонада (в 2 литра) стоит 10 рублей, банка – 3 рубля, шоколадки 2–2,5 рубля, 1 фотография – 1–1,5 рубля, проезд в маршрутном такси и автобусе – 2 рубля, пакет с ручками – 1,5 рубля, видеокассета – 25–30 рублей и т. д. Трудно себе было представить, что стабильность нарушится и цены „ломанутся“ вверх. Поначалу ничего и не происходило. Лишь население в панике, предчувствуя удорожание, бросилось в киоски, магазины скупать все подряд. Выросли, как и 10 лет назад, очереди, многие киоски вообще опустели».